Она сдавленно произнесла последнюю фразу и машинально прижала письмо к груди.
– Вы мне не верите, да? И думаете, что бабушка того, совсем свихнулась?
– Нет, что вы, я так не думаю, хотя, признаться, сначала мне именно так и показалось. Просто в моей голове все это не укладывается, я не понимаю, как это все может быть возможным.
– Когда-нибудь обязательно докажут, как, и то, что сейчас кажется невозможным, уже завтра станет обыденностью. А пока возьмите это, прочитайте как-нибудь, только прошу, никому не отдавайте, сохраните. – она протянула Крису конверт с письмом.
– Что это?
– Это от Винсента, письмо. Под своими работами, за холстами, он иногда прикрепляет мне письма, а я их нахожу, пишу ответы и также прячу. Не знаю, как, но и он их получает.
Крис взял письмо и некоторое время просто задумчиво на него смотрел.
– Знаете, все то, что со мной происходит последние два дня, все с большим и большим трудом укладывается в голове… – пробормотал он в итоге и спрятал конверт в задний карман джинс.
– Не переживайте, вы, видимо, долго спали. А это похоже на прыжок, и теперь, все что с вами происходит, это лишь атрибуты интересного и захватывающего полета. Все будет хорошо.
– Вы же сейчас не про мой сегодняшний сон в отеле?
– Конечно, нет. – заулыбалась она, и сжала руку Криса на прощание, – развейтесь, покатайтесь по каналам сегодня обязательно. Вот, возьмите еще.
Она достала из сумочки еще одну старинную вещь – бумажную визитку, отдала Крису, еще раз попрощалась и удалилась из зала в неизвестном направлении.
За изучением картин Ван Гога можно было провести вечность и еще немного, прогрессия и эволюция художника с годами читалась в каждой новой работе, то, как он наносил краску и как он взаимодействовал с цветом, к тому же, теперь Крис в каждом новом полотне пытался угадать отношение художника к той загадочной пожилой даме. Помимо работ голландца, в экспозицию входили работы его товарищей современников и личные записки художника. Так незаметно прошло четыре с половиной часа, пока он не покинул здание музея и вынужденно не заулыбался, щурясь послеобеденному солнцу Амстердама.
Крис вытащил из кармана визитку и принялся ее изучать. Вся истертая, так что уголки были закругленными, а местами текст едва читался, на карточке значилось имя Джеймс МакИрвин, продажа поддержанных автомобилей, адрес был Соединенное Королевство, город Торки, улицу и номер дома было не разобрать. Ручкой на обратной стороне было написано название одного из каналов города, улица, и слово «Ракета», судя по всему, название катера. ИИ-ассистент проложил маршрут, который предполагал пол часа неспешной ходьбы. По пути в ларьке Крис взял банку Хайнекена и смореброд, местный исторический стритфуд, представляющий из себя кусок хлеба с выложенной сверху сельдью, соусом, тонкими ломтиками редиса, зеленым рубленым луком, красной икрой. Он методично уплетал свой мобильный обед по пути к точке на карте, встречая одобрительные взгляды местных жителей. Допив пиво, Крис смял банку и выкинул в урну, машинально проверил карманы, на месте ли карточки и телефон, и вспомнил о письме, которая дала ему его новая знакомая, на всякий случай вытер руки о джинсы и полез в задний карман, достал письмо из конверта и развернул. Бумага была, или по крайней мере казалась, очень старой, а почерк был аккуратны, не характерный тому, как сейчас быстро и небрежно пишут, и действительно был похож на тот, который был в записках, выставленных в музее.
