Машину потряхивало на грунтовке, Леандру крутил руль, объезжая камни и ямы. Молчание затянулось, и Анна не хотела его нарушать. Но кое-какие вопросы следовало все же прояснить.
– Как ты узнал, что я здесь? – откашлявшись, поинтересовалась Анна.
– Сердце подсказало, – хмыкнул Леандру, и ей захотелось дать ему в морду. – Меня прислала твоя подруга.
– Дина? – изумилась Анна.
– А у тебя здесь появились другие подруги?
Желание дать в морду стало еще сильнее.
– Дина скорее руку себе отгрызет, чем заговорит с тобой.
– Себе – возможно. Но, насколько я понимаю, в этом случае речь шла о твоей руке. А это не то же самое.
Анна достала телефон и увидела кучу пропущенных звонков и с десяток сообщений, последнее из которых было набрано большим буквами и содержало две строчки вопросительных знаков: «ЭТА СКОТ ПРИЕХАЛ??»
«Эта скот» еле слышно выругался, наехав на кочку.
«Да, все ок», – настучала Анна, нажала «отправить», и экран погас.
– У тебя есть USB для зарядки?
– Этой машине двадцать лет, – Леандру тоже откашлялся. – Конечно, здесь нет USB. Есть руль, четыре колеса и сиденья. И бензобак, а в нем, похоже, дыра. Судя по расходу топлива.
– Ты говорил, есть вода.
– На заднем сиденье, – ответил Леандру, не отрывая взгляда от дороги. – Там пакет. В пакете сэндвичи. Любишь leitão à Bairrada?
Жареного поросенка Анна не любила да и есть уже не хотелось. Появление Леандру напрочь лишило ее аппетита. Чего нельзя сказать о Рыжем, который, судя по шуршанию и громкому чавканью, уже добрался до гордости португальской гастрономии.
«Этот кот точно не пропадет», – подумала Анна, отстегнула ремень и полезла за водой.
Рыжий действительно ел, сидя на разорванном в клочья пакете и придерживая лапой здоровенный кусок жареной свинины. Глаза его светились оранжевым огнем, шерсть на загривке стояла дыбом, и весь он, жующий и подвывающий от восторга, напоминал сейчас порождение ада – мелкое, но чрезвычайно злобное.
– Этот кот – жулик и вор, – заметил Леандру. – Будешь с жуликом жить.
– Не в первый раз, – огрызнулась Анна. – Этот хотя бы не изображает хорошего.
Она пошарила по сиденью в поисках бутылки и наткнулась на что-то твердое и холодное, прикрытое кучей тряпья.
– Какой бардак, – начала она и осеклась, потому что фары встречного автомобиля осветили то, что лежало под тряпьем. Охотничье ружье.
Стараясь не показать, что запаниковала, Анна взяла бутылку с водой, медленно, очень медленно открутила крышку и стала пить, считая глотки. Досчитав до десяти, вернула бутылку обратно, пристегнулась и уставилась на дорогу.
«Утром меня похитили и увезли за сто километров от дома. А вечером я сижу в машине с вооруженным психопатом. Между этими двумя событиями я с ногами залезла на древний артефакт, чуть не ушла в какую-то секту и завела кота. Какая насыщенная жизнь!»
– Что случилось, Анна? Ты плохо себя чувствуешь? – обеспокоенно спросил Леандру.
«Какая трогательная забота. Как мило».
– Представляешь, – устало отозвалась она, – я даже не знаю, что больнее: то, что ты меня обманул ради денег или…
– Или?..
– Или то, что ты ничего ко мне не чувствуешь.
– Анна…
– Что «Анна»? Если сейчас скажешь: «Мне очень жаль», я тебя пристрелю из этого ружья! Кстати, зачем тебе оружие? Ты что, наемный убийца? Снайпер?
– Это охотничье ружье. Я охотник. Семейная традиция, – Леандру говорил отрывисто, словно разговор был ему неприятен. – Зимой мы ездим на охоту, понятно? Я приехал за тобой так быстро, потому что находился рядом. У моей семьи дом неподалеку от Эворы.
