Белая Рать - страница 12

– Не тронет. У него, как и у меня, полным-полно времени.

– Ну да, – печально согласился мужчина. – Действительно. Я-то не могу по сотне лет выжидать. Чай, не продавал душу за бессмертие.

– Согласна, тут ты продешевил.

– Очень смешно, – мужчина скривился. – А я знаю, что будет дальше. Одноухий потеряет лампу. Или проиграет. Или пропьет. И искать нам ее до скончания века.

– Не думаю.

– Почему?

– Потому что он принесет ее тебе прямиком в руки. Причем в самое ближайшее время. Как раз сейчас, – ведьма взглянула на одинокую звезду в небе, – он наверняка гонит лошадь во весь опор.

– Объясни.

– Если он нашел лампу, то нашел и мой прощальный подарочек. Проклятье.

– Что за проклятье?

– Проклятье, которое он не в силах снять самостоятельно. Он будет искать помощи. Смекаешь?

– Смекаю.

Мужчина облегченно выдохнул.

После бурного совета, один из мальчишек бегом помчался к ближайшим кустам.

– Значит, говоришь, скоро он будет здесь? Вместе с лампой?

– Могу поспорить.

– Хорошо, – мужчина окончательно успокоился. – Надеюсь, ты права.

Теперь он примостился на срубе рядышком с ведьмой. Искоса мужчина посматривал на ее голую ногу. Будь эта нога куриной, она наверняка была бы жареной. Не потому, что расходилась на волокна или блестела от проступившего жира, а потому что от одного взгляда на нее разыгрывался аппетит.

Ждать Пересвета придется долго. По крайней мере, до утра, – размышлял мужчина. – Так даст или не даст? Чего ведьме стоит-то? Видал я, в каком они состоянии с шабаша уходят. Как будто им к пяткам коромысло подвязали. Уж вряд ли при таком раскладе ведьмы относятся к своему телу, как к святыне.

А тем временем двоих маленьких бунтарей разобрали по домам. Остальные охаживали свинью букетом тонких прутиков. Все было тщетно. Теперь хрюшка пыталась зарыть голову в землю, чтобы хоть как-то защититься от побоев.

– Что за проклятие? – спросил мужчина.

– Тебе правда интересно?

– Да. Говорят, на востоке все совсем иначе, нежели у нас.

– Правду говорят.

– Так может, расскажешь?

– Если вкратце, то на Пересвета Лютича открыл охоту суккуб.

– Суккуб?

– Бес, если по-нашему. Только вот немного, – ведьма попыталась подобрать правильное слово, – любвеобильный. Этот бес родился одновременно с во-о-он той звездой и уже рыщет в поисках своей жертвы.

– Ну и что? Одноухий, какой-никакой, а ратник. Может убить твоего беса.

– Не может. Ее нельзя убить.

– Ее?

– Да, ее. Ее невозможно убить. Ее можно только задержать. И то, лишь до полнолуния. А дальше все произойдет так же неотвратимо, как смена времен года. Так что, если хочешь, можешь не марать об Лютича руки. Просто отними лампу и отойди подальше. Чтобы кровью не забрызгало.

– Кровью? – мужчина хохотнул. – Кровью, это да. Кровью, это ты любишь.

Ведьма щелкнула пальцами. Вдалеке затравленное животное поднялось на задние лапы. Передние свинья скрестила у себя на груди.

– Хрю, – четко произнесла свинка и рванула «руки» в разные стороны. Из копыт с металлическим лязгом выдвинулись лезвия.

– Хрю-хрю, – добавила она, провожая мальчишек взглядом и… улыбнулась.

***

Часом ранее, Пересвет Лютич скакал по полю и размышлял о природе нарождения еловых островков вдоль заезженной двухколейки.

Вот кабы яблони вдоль дорог росли, такое бы я понял, – ломал себе голову ратник. – Ехал купец, куснул яблоко, а огрызок выкинул. Выросла яблоня. Но ель-то откуда? Не будет же путник в дороге шишку жевать?