Посмотрев сейчас в глаза этой козы, можно было нечаянно достичь просветления. Ее взгляд в пух и прах разносил все религии мира, в которых отрицалась идея перерождения души. Коза была уверена, что когда-нибудь они с Пересветом встретятся снова. При других обстоятельствах и в других телах. И вот тогда-то… тогда-то и посмотрим, кто кому напинает.
Не замечая обиженную скотину, ратники припали к щелке в стене хлева. Две пары глаз внимательно следили за тем, как Влад и его люди рыщут по амбару. Амбар, хлев, изба. В хозяйстве Гордея Златославыча все постройки были ветошью о четырех стенах и худой крыше.
– А это кто? – спросил Пересвет.
– Большой?
– Нет, другой. Тот, что в серой рубахе.
– Это Волчок.
– Волчок?
– Да. Удивительный человек. Обладает звериным нюхом. Пока он помогает Владу, нам не скрыться.
– А вы умеете приободрить, – сказал одноухий. – А большой? Наверняка силач, каких свет не видывал?
– Нет. Это Боря. Он чертовски здорово играет на гуслях.
Вот ведь как интересно получается, – подумал Пересвет Лютич, – одним ратникам достаются щедрые дары, а другим какое-то недоразумение. Одним суждено творить чудеса наравне с богами, а другим играть на гуслях. Кстати, а…
– Бажен Нежданович, а какой у вас дар?
– Тише. Замолчи и постарайся не пахнуть.
Воздух наполнился опасностью.
Зазвенел коровий колокольчик. Рогатая в панике заметалась по своему стойлу. Маленькие резвые поросятки, которых так и хочется назвать парными, истошно завизжали и забились под бочок нахохлившейся матери.
Со стороны курятника послышалось такое остервенелое кудахтанье, какое можно сравнить разве что с перекрестной ссорой четырех пьяных баб.
По всем Нижним Низинам завыли собаки. И даже у той козы, которая помышляла о мести Пересвету, дерзости заметно поубавилось.
Пространство как будто заискрилось. Но только отнюдь не роскошью драгоценных алмазов. Скорее это были отблески на зазубринах бандитского ножа.
По спине у Пересвета Лютича пробежал холодок, а по ушам жарок. Его волосы встали дыбом, а сердце заколотилось чаще.
Что-то мне не по себе, – даже Голос Лампы почувствовал неладное.
– Выбираемся отсюда. Быстро, – сказал сторож. – Волчок взял след.
***
– У-у-у… – выдохнул Волчок.
Его ноги подкашивались. Изрядно кружилась голова. Волчку было очень-очень плохо. Как будто бы похмелье, предназначенное дюжине выпивох, разом досталось ему одному. А самое обидное, что браги он при этом не выпил ни капли.
– Не могу, – сказал он.
– Ну Волчок, ну миленький, постарайся, – попросил Влад.
– Не могу.
– Ради Белой Рати.
– Ради Рати?
– Ну а ради чего же еще?
– Ладно, попробую.
Волчок шлепнул себя по щеке. Собранности от этого не прибавилось.
И кой черт дернул его присоединиться к погоне? Ах, ну да, это же Влад приказал. Безумец этот Влад.
Волчок медлил. Ему очень не хотелось пользоваться своим даром здесь. Чтобы не сойти с ума, он перестал дышать носом еще за несколько верст до Низин.
– Как вы здесь, блядь, живете? – презрительно спросил он у старосты.
– А что не так? – удивился Златославыч.
– Все, – ответил Волчок.
Сплюнув в сердцах, ратник сжал кулаки и втянул носом густой воздух Нижних Низин.
Для звериного обоняния Волчка местные запахи были невыносимы. Так же отреагирует ухо обычного человека на гром от молнии, бьющей ему прямо под ноги. Но не так, мол, трах-бабах и все, а постоянно, не прекращая ни на секунду. И где-то за этим оглушительным треском Волчку нужно было услышать робкий шепот. Шепот запаха беглых преступников Пересвета и Бажена.
