Белла Брайт и прятки с привидением - страница 13

– Поторопись, – сказала мама, неторопливо хрустя тостом и попивая кофе. – У меня скоро поезд.

Я бросила на неё недовольный взгляд, и она легонько дёрнула меня за косичку.

– Я буду скучать, Беллз. Не забудь, что меня уже не будет, когда ты вернёшься. Так что захвати ключ, ладно?

– Удачной конференции, мам.

– Люблю тебя, моя малышка.

Она привстала, чтобы чмокнуть меня в щёку, и я улыбнулась.

– Я уже выше тебя, мам.

– Тебе скоро и лестница будет не нужна! – Её глаза весело заблестели. – Придётся нагибаться, чистя водосток.

– Три «ха-ха». И это ты у нас всегда чистишь водостоки.

Мы всегда тосковали друг по другу, когда она уезжала на конференции. Без неё становилось так тихо.

Я поцеловала её в голову, стянула у неё последний ломтик тоста и выскочила за дверь прежде, чем она наподдала мне под зад.

Идя по подъездной дороге, я с подозрением оглянулась на Дарклинг и немедленно запнулась о лежащий на земле обломок кирпича. Глупый особняк. Мне показалось, что в одном из верхних окон что-то мелькнуло. Но, моргнув, я убедилась, что там ничего нет.

– В Хеллоуин и не такое привидится, – успокоила я себя и, сунув в рот остатки тоста, поёжилась.

Заметно похолодало, с деревьев сыпали листья. Осень бесповоротно вступила в свои права. Я в предвкушении пошевелила пальцами ног в ботинках. Обожаю это время года. В окнах магазинчиков нашего нового района в Каслтоне высились горы из пластмассовых резных тыкв, висели нитяные паутины, продавались фиолетовые парики ведьм и сладости, чтобы раздавать ряженым детям. На предложение мамы купить что-нибудь из этого для вечеринки я лишь указала на особняк и рассмеялась. Зачем нам фальшивая жуть, когда в нашем распоряжении многие квадратные мили настоящей? В итоге она купила две большие тыквы, и мы вырезали их на большом кухонном столе из сосны, ещё одном сокровище из комиссионки. Моя тыква получилась лукавой и страшной, а её мило улыбалась. Мама поставила их на покосившемся крыльце. И мы со смехом смотрели, как моя, покатившись, врезалась в её. От этого воспоминания на сердце потеплело. Мама умела сделать любой праздник весёлым и запоминающимся. Не только Хеллоуин. Но и Рождество, и Пасху, на которую она всегда организовывала охоту на яйца. Мама права: нужно ценить то, что имеешь.

Мне удалось незаметно проскользнуть в класс во время проверки посещаемости. Лекс встретила меня возбуждённым шёпотом:

– Я уже думала, что ты не придёшь! Заболеть в такой день – это был бы такой отстой! Наконец-то он настал! Мама даже купила мне новую пижаму по случаю.

– Круто. – Перед моим внутренним взором встали грязные, холодные комнаты, и я улыбнулась. – Хотя старый комбинезон был бы предпочтительнее.

– Что? – наклонила она голову набок. Но затем её осенило: – С уборкой пока без особых подвижек?

– Как и с центральным отоплением, – помотала я головой.

Мама была так занята поисками идеального фиолетово-синего оттенка для кухни и подготовкой к конференции по вопросам недвижимости, что мы вообще мало что успели сделать. Не считая тыкв. Она готовила речь, посвящённую горгульям. Хотя в Дарклинге их даже не было. Но она всегда устанавливала одну на каждый отреставрированный ею дом. Пусть даже крошечную. Это была её визитная карточка.

На уроке естествознания я встретилась взглядом с Риган. Сегодня на ней были длинные серьги, мерцающие на свету. Я сидела рядом с Лекс и щурилась на мигающую потолочную лампу. Мистер Бренд писал на доске о радиации. Скайлар болтала с ещё одной девочкой, которую, кажется, звали Флик. У неё на голове была сложная коса, и я с интересом её рассматривала, как вдруг Риган подсунула мне под руку записку.