Зухра с улыбкой превосходства слушала запинавшихся через каждое слово молитвы других учениц. Уже через год учебы она эти молитвы знала наизусть, на арабском читала бегло, писала уверенно, красиво, легко и без ошибок. «Вот бестолковые, – думала она, – неужели так трудно все это выучить? Суры же, как песни, пой и запоминай, наслаждайся этим ритмом арабской словесной вязи». Абыстай, когда ученицы совсем замолкали, забыв продолжение сур, просила помочь им Зухру. А Зухра тут же уверенно подхватывала и подсказывала продолжение. Отец был очень доволен ею и часто перед дальней дорогой или важным делом стал просить ее прочитать нужные молитвы.
– Папа, в Коране сказано, что нужно делиться с бедными и нуждающимися, можно я отнесу семье дяди Кельдыбая немного муки и свой старый камзол? Я его уже не ношу, а Фатхие надевать нечего…
После обильных осенних дождей, насквозь пропитавших черную благодатную землю на радость хлеборобам Мырзакая, с пришедшими с севера холодами выпал белый-белый снег, укрыв землю надежным покрывалом. Не промерзла до звона земля, пропиталась живительной влагой, значит, на следующий год жди хороших всходов, а там уже дай Аллах хорошего лета для доброго урожая.
Сивый игривый жеребеночек, который за это время вырос в стройного стремительного двухлетку, был очень привязан к Зухре. Она с рождения кормила его с рук, гладила, ласкала и дала ему звучное имя – Акбузат, который в мифологии был волшебным крылатым богатырским конем, родоначальником тулпаров, конем Урал-батыра. Он всегда доверчиво льнул к ней, позволял ей обнимать себя за шею, при этом прижимая ее плечо к себе теплой вздрагивающей мордой. Бывало даже так, что увлекшуюся игрой и не замечающую его Зухру он ревниво отстранял от прилипчивых соседей, мягко бодая ее, уводил в свой родной двор, ближе к кобыле. Зухра при этом громко и радостно смеялась, шлепала его по шее, гладила упругую гриву.
Когда уже лег на землю добротный слой снега, Гадыльша пригнал кобылу с Акбузатом с тебеневки во двор, чтобы подкормить их. Зухра, обрадовавшись, выбежала во двор на «свидание» с любимым жеребенком. Лучи яркого солнца, отражаясь от белейшего снега, слепили глаза, синее бездонное небо подкрасило голубым тени от сараев, плетней и стожков соломы. Акбузат, тонко заржав, подпрыгивая, словно дурачась, подскакал к Зухре, выпрашивая ласки и корочки хлеба. Они стали бегать друг за другом – Зухра, непрерывно смеясь, как колокольчик, а Акбузат, всхрапывая и мотая во все стороны коротким, но пушистым и увесистым хвостом.
Тут как из-под земли с двух сторон появились соседи, Шакир и Ахат. Опершись о плетень, они долго и с восхищением смотрели на игру девочки с жеребенком. И Ахат не выдержал, крикнул ей:
– Зухра! А давай объездим твоего Акбузата!
– А как это?
– Ты видела, как объезжают молодняк? Взрослые мужчины приучают к верховой езде молодых жеребцов, а мы, мальчики, будем объезжать твоего Акбузата!
– Как ты им будешь управлять, для него же нет подходящей уздечки? – вмешался с другой стороны Шакир.
– А мы сплетем его из лыка.
Договорившись, мальчики тут же сбегали за лыком и стали плести из него веревки. Зухра держала Акбузата за гриву, приобняв за шею, но как только подходили мальчики, он отбегал в сторону. Друзья заметили, что он особенно боится Ахата. Поэтому за примеркой стал подходить только Шакир, и он же осторожно надел жеребенку на голову приятно пахнущие из свежего желто-охристого лыка уздцы. Теперь Зухра держала Акбузата под уздцы, но как только начинали приближаться мальчики, как будто угадав их намерения, он начинал крутиться вокруг Зухры, никого к себе не подпуская.
