Нормальный дядька. А может предатель? Почему? Потому что тогда зимой все пошло не так? Надо было по-другому. Надо будет дочитать его пьесы, что он там пишет. Говорят, уехал, потому что поссорился с губернатором. Где губернатор, а где он. Где я? Вон Вася пишет букеты, пейзажи, ему губернатор вручил грамоту. А этот поссорился. Вася не любит Клима. Вася, наверное, никого не любит. Вася хороший, спокойный, с ним удобно. Мамой называет. А с другой стороны, вон у Нины муж – тень, очень удобно. Вася не такой – с ним и в отпуск, и в театр, и на выставку, он всегда зовет.
Только на вернисажи и премьеры Лидия Леонидовна не ходила по одной важной причине, боялась встретить Клима.
С Васей что-то случилось. Надо, чтобы к нему Петров зашел. Он на него хорошо действует. После встречи с Петровым, Вася оживает, с него как будто пыль смахнут. За последние пару лет он уже несколько раз впадал в состояние близкое к панике, но неглубоко, в среднем на одну бутылку виски с Петровым и не больше. А сегодня был ступор, и это может быть опасно. Чтобы она сказала, если бы вместо бугая, который предлагал мороженое, был Клим? Он ее не узнает.
Лидия Леонидовна перевернулась, приподняла голову, оглянулась. Плиты новой набережной были удобными, но и народу прибавилось. Она много лет ходила на плиты, тут была своя публика. Обычно много женщин старше сорока лет. Она, худенькая блондинка со скромными формами, чувствовала себя здесь комфортно. После того, как снесли Речной вокзал, плиты стали очень популярными. Появились девчонки с упругими попками, потянулись мужчины с животиками, женщины с детьми. Раньше их не было. На плитах опасно: сильное течение, нет песка – что тут делать мамашам? А сегодня от Барнаулки до горы всюду люди. Надо искать новое место. Но тут было так удобно, три шага от остановки. Рядом вход в метро, Лида редко пользовалась метро, но станция «Речной вокзал» ей нравилась. Если бы она любила водить машину, то ездила бы за город, но она терпеть не могла рулить. Умела, но не хотела.
После того как построили высотки, на плитах многое изменилось. Менялось не быстро и все успели перестроиться. Лиде нравилось, что вечером можно было пройтись по аллее. Жила она в центре за парком. Парк последнее время нещадно пилили и откусили от него несколько участков под застройку элитными домами.
Ее дом был одним из первых в городе, построенный так, чтобы он не выпячивался. Вначале 90-х новые русские ляпали свои купеческие орясины с башенками на главном проспекте. А их дом стоит в стороне и фасадом не выделялся. Она жила недалеко от парка, рядом с площадью, с дочерью и ее мужем художником, Васей Ивановым.
***
Гриша Тишин снял капроновую шляпу, которую выиграл у Штурова, вытер лоб аккуратно сложенным платком и сказал:
– Все мужики, вышел, – дотянулся до бутылки с пивом, налил полный стакан, выпил и подумал: «Хорошо, что Евсеич меня не узнал».
Во дворе было патриархально. Именно так Гриша представлял себе тихий советский дворик. Он заходил сюда слишком часто. Жил он в паре остановок отсюда по красной линии в обыкновенном девятиэтажном доме. Давно снимал квартиру ближе к центру. Последние десять лет работал в пресс-службе городской администрации и уже выслужил квартиру, только в новом районе в тупике на фиолетовой.
Он был государственным служащим средней руки и должен радоваться, что дали такую жилплощадь. И он радовался, и сдавал ее трем студенткам из той же деревни, откуда сам приехал.
