Легкая улыбка чуть тронула губы генерала: «Молодец, девчонка. И как же хороша! Стройна, грациозна, но в глазах прячется возраст не юный. Сколько же ей? Двадцать? Двадцать пять? Впрочем, – одернул он себя, – надо вернуться к насущным проблемам».
– Пани, мои солдаты разместились в местечке и, кажется, уже оприходуют запасы местного населения. Мы ждем обоз из Курляндии, который собирает генерал Левенгаупт, а пока… – и он слегка виновато развел руками.
Катерина неопределенно кивнула, не совсем понимая, какие выводы ей следует сделать из его сообщения. Генерал, между тем, продолжил:
– Мы же вынуждены воспользоваться вашим гостеприимством. Охрана осталась внизу, они заняли какое-то помещение. Господа, – он повернулся к офицерам и по-очереди представил их хозяйке замка.
Один, помоложе, молча поклонился ей, второй что-то сказал, вежливо-любезное, судя по тону, но совершенно непонятное. Генерал улыбнулся, но не счел нужным перевести. Наверное, это был комплимент, который он посчитал неуместным по отношению к хозяйке захваченного замка. Что ж, довольно деликатно. А захваченного ли? Пока статус Белого Ковеля – и ее самой тоже! – совершенно не ясен. Да и шведы эти ведут себя скорее как путники, застигнутые непогодой и просящие приюта, нежели как завоеватели. Что ж, будем вести себя соответственно. Даже если это иллюзия, то она рада такой передышке.
На чем они там остановились? Ах да, верительные грамоты и все такое! А вот ее представить вновь прибывшим некому, придется это делать самой. И заодно проявлять гостеприимство – раз уж ее никто не торопится убивать. Катерина незаметно перевела дух и сообщила, стараясь, чтобы голос звучал ровно и отстраненно:
– Катерина Радзивилл. Урожденная Сангушко. Если вам будет удобно, можете занять главную вежу у ворот. Там пять этажей, жилые покои с каминами, библиотека. Башня имеет отдельный вход и соединяется с караульной, где, по-видимому, устроилась ваша охрана.
– Благодарю вас, нас это вполне устроит. С вашего позволения… – генерал слегка поклонился, и офицеры, развернувшись, направились к выходу.
Катерина обессилено опустилась на ближайший стул и только теперь смогла разжать судорожно сцепленные пальцы. На тонкой коже ладоней остались полукруглые следы от впившихся ногтей. Этот обмен любезностями ей дорого дался. А ее незваные гости, кажется, не чувствовали никакой неловкости – со стороны, так действительно, обыденное представление хозяйке дома шляхтичей, прибывших на пир. Интересно, это все шведы такие? «Хотя нет, – тут же с горечью одернула она себя, – это мне повезло. Иначе не горели бы города по всему Княжеству». Видимо, Господь решил дать ей шанс спастись. Значит, надо его использовать и бежать при первой же возможности. Пережив ужас неминуемой беды в тот миг, когда тихо открывалась дверь перед шведами, теперь Катерина страстно хотела жить.
В тот день она их больше не видела. Только слышала пару раз, как простучали дробно копыта по мосту через ров, окружавший замок. Очевидно, генерал налаживал связь с оставшимися в Смолянах солдатами. Или им привезли провиант. А вот Катерина осталась без ужина. Служанка все еще где-то пряталась, а может, и вовсе улизнула из замка, а за припасами в подвал она так и не спустилась. Впрочем, ей и не хотелась есть.
Вечер, такой же пасмурный, как и день, незаметно перешел в ночь. Катерина прошла в спальный покой – последний в анфиладе на ее этаже. Закрывая за собой дверь, задержалась в нерешительности и все же заперла ее на ключ, хотя обычно этого не делала. «Спать в открытой комнате, когда дом полон мужчин небезопасно», – попыталась обосновать она свое импульсивное решение и тут же поморщилась. Кажется, эта мысль недостойна шведов, они вели себя безупречно. По крайней мере, пока что. Да и не думала она так на самом деле. Ну, тогда неприлично. Чтобы не только у посторонних, но даже у самой себя не возникала мысль о том, для чего это дверь в спальню молодой женщины остается незапертой в ночи. «Да, так правильнее», – кивнула она самой себе и забралась на высокую кровать, в такое красивое и такое сырое нынче белье.
