Сарек побежал вслед за тем, кто спас его дочь. Теперь ему хотелось только увидеть и обнять свое дитя, и все. Все мужчины бежали по тропинке в сторону деревни и на краю леса они увидели какого-то перепачканного кровью мужчину. Одежда на нем превратилась в лохмотья, он нес на руках Самру и что-то ей рассказывал, та смеялась от души и обнимала его как хорошо знакомого ей человека. Сарек закричал во весь глосс:
Самра, доченька.
Услышав голос за спиной, человек повернулся к приближающимся мужчинам, и все остолбенели от увиденного. Перед ними стоял хорошо известный им Кирилл. Он был перепачкан кровью волков и возможно своей тоже, но этого невозможно было разобрать, одежда была настолько изорвана, что и одеждой ее не назовешь. Но Кирилл улыбался и выглядел очень счастливым, увидев отца, Самра закричала:
Папа, там волки были, и я испугалась. А потом пришел Кирилл, и волки умерли, он очень веселые истории мне рассказывал, и мне не страшно.
Сарек взял на руки дочь, убедился в том, что она невредима, и ничего не говоря, побрел домой. Все остальные рассматривали Кирилла так, как будто они видели его впервые. Ужасные раны на его теле, казалось, не беспокоили его. Кирилл с улыбкой сказал:
Ну что ж, все хорошо, что хорошо кончается. Пойдемте домой, мужики, а то я что-то устал очень.
Он побрел домой неуверенной, шаткой походкой. Все остальные пошли за ним, они не спешили его обогнать, просто шли рядом, чтобы подхватить вовремя, если силы его покинут. Ведь хотя он и улыбался, но выглядел как человек, который дрался с пятью здо- ровенными волками, а это силы отнимает, что ни говори. Домой Кирилл зашел сам, но под пристальным присмотром деревенских мужчин. Перед калиткой дома к нему под- бежала мать Самры и, упав на колени перед Кириллом, поцеловала его руку.
Спасибо за дочку, спасибо, что спас ее, спасибо тебе, Кирилл, век мы в долгу у тебя будем, не расплатимся.
Встань, милая женщина, ты ничего мне не должна. Лишь бы с ребенком все хорошо было, а остальное все ерунда. У меня ведь у самого дети, помнишь.
Кирилл вошел в дом и сел на стул, стоявший у двери. Дети, увидев отца, не сразу его узнали. Перепачканный кровью и землей, в изорванной одежде он сидел с усталой улыбкой, глядя на своих детей. Сил не было даже думать, он сделал над собой усилие и произнес:
Стартус, приготовь мне помыться, Нилея, возьми аптечку и отнеси в баню, малыши, приготовьте мне, пожалуйста, постель.
Кирилл начал вставать, но это ему трудно давалось. Видя это, Стартус подбежал к отцу, подхватив его под руку и за талию, повел в баню. Девчата еще некоторое время стояли и смотрели на закрытую дверь, потом Нилея спохватилась и побежала за аптечкой, так отец называл большую белую коробку, в которой лежали разные лекарства, и предметы, назначение которых она не понимала. Малыши побежали в комнату Кирилла и стали готовить ему постель, они старались сделать все как можно скорее, как будто отец должен прийти с минуты на минуту. Баня была протоплена, и по тому Кирилл не пошел в парную, а просто сел на скамейку возле двери, и попросил сына помочь ему раздеться. Одежда пришла в негодность, и Стартус просто разрезал то, что от нее осталось, освободив тело отца от ненужных лохмотьев, бросив их в угол подальше от него. С трудом превозмогая боль, и, конечно, с помощью сына Кирилл вымыл свое изорванное тело, тщательно промывая ужасные рваные раны. Нилея не стала заходить, она поставила аптечку у двери и пошла в дом. Почему то глаза помимо ее воли плакали, а она не могла с этим ничего поделать. Войдя в дом, она обняла своих сестер, и они вместе разрыдались. Кирилл взял из аптечки удивительную по виду иглу, она была выгнута в форме полуме- сяца, вдел в нее нить и положил рядом с собой на платок. Потом взял какой-то предмет, на конце которого была прямая игла. Наколол на эту иглу маленькую бутылочку и вытянул из этого предмета сердцевину. Жидкость из бутылочки потекла в шприц, так его назвал Кирилл. Он проделывал это с новыми и новыми шприцами и бутылочками, ложа их рядом с собой. Потом он колол себя этими шприцами, вливая в свое тело различные лекарства, по окончании этой процедуры Кирилл обратился к сыну:
