– Вот такие дела, брат ты мой. Так что теперь твоя очередь отвечать на мои вопросы. Имей в виду, вся эта мистика наверх не ушла, иначе нас всех, как Гайни Куркаева (который, кстати, не доехал до следственного изолятора – помер от угрызения совести), запишут в умалишённые. Мне и ещё одному человеку из ФСБ до жути интересно, как вообще всё это возможно.
– А с чего вы взяли, что я знаком с ней?
Страдальчески вздохнув, Замятин дотянулся до принесённой им сумки, достал из бокового кармашка фотографию и, смутившись, подал мне.
– Ты извини, я взял её, когда парни укладывали твои вещи и вещи ребят. Куркаев опознал волчицу по этой фотографии, так что отпираться бессмысленно.
– Да особо нечего рассказывать. Её зовут Марго. Наша с ней дружба длится два десятка лет. И чем дольше она длится, тем больше я боюсь потерять её. Вот вы говорите – мистика. Да, мистика! Потому что волки так долго не живут. Потому что не бывает волков таких размеров. А она есть. С тех пор как мы с дедом спасли и выходили её, мне иногда кажется, что она моё второе «я». Мы понимаем друг друга без слов. Стоит мне вернуться домой, Марго тут как тут. Я сердцем и душой к ней прирос. Догадываетесь, куда клоню? Ни при каких обстоятельствах я не выведу на неё. Потому что друзей не продаю!
– Не кипятись. Верю я тебе, верю. И что, она на самом деле умеет разговаривать? Я понимаю, что бред, но всё же.
– Вы сами ответили на свой вопрос. Скулит, когда я её тискаю, на луну воет так, что душу выворачивает, но чтобы разговаривать… Да ну, бред, – вновь соврал я. – И потом, как Марго очутилась в Чечне, да к тому же на месте катастрофы? Это ж полторы тысячи километров, если по прямой.
– Не знаю. И тем не менее – это факт! Опять же рюкзак: как он оказался в расположении отряда?
– Не помешаю? – любимая застыла в дверном проёме.
– Здравствуйте, Рита. – Лицо подполковника расплылось в улыбке. – Разрешите представиться, Олег Геннадьевич, командир вашего жениха. Проходите, пожалуйста.
– Здравствуйте, приятно познакомиться.
– А уж мне-то как приятно находиться в обществе такой красивой, заботливой девушки, – пропел соловьём Замятин, не отпуская её руку. – Как вам здесь живётся? Может, нужно что? Просите, не стесняйтесь.
– Спасибо, персонал здесь отзывчивый, да и мы с Алексеем люди простые, без запросов, жизнью и бытовыми прелестями не избалованные. Крыша над головой есть – и ладно. С милым, как говорится, рай и в шалаше.
– Прелестно! Чем в миру занимаетесь: учитесь, работаете?
– Служу егерем в лесоохотничьем хозяйстве вместе с отцом. А что?
– Девушка-егерь – что-то новенькое!
– Что есть, то есть.
– Значит, в тайге чувствуете себя как рыба в воде и со зверюшками на «ты»?
– Олег Геннадьевич, вы, если о чём-то конкретном спросить хотите, спрашивайте. – Рита, скрестив руки на груди, подпёрла плечом дверную коробку и, не моргая, уставилась исподлобья на собеседника (должен вам признаться: такого гипнотического взгляда в её исполнении мне ещё не приходилось видеть). – Вы уж извините, невольно я подслушала концовку вашего разговора.
– Рита, вам знакома эта волчица? – Олег Геннадьевич забрал у меня фотографию и показал ей.
– Маргоха?! Конечно, знакома. А что?
– Как хорошо вы её знаете?
– Как себя.
– А когда вы видели её последний раз?
– Да вот, перед самым отъездом сюда в тайге тискала да пузико ей чесала. А что, что-то случилось?
– Ровным счётом ничего особенного, если не считать того факта, что своим чудесным спасением, по имеющейся у меня информации, Алексей обязан именно ей. Поймите меня правильно, друзья мои, я не из праздного любопытства хочу докопаться до истины. Все мы в неоплатном долгу перед вашей питомицей. – Олег Геннадьевич заканчивал свой монолог без свойственного ему напора и энтузиазма, скорее по инерции, что на него было совершенно не похоже (неужели Рита его действительно гипнотизировала?). – Спасла человека, доставила ценные документы в штаб. Да за одно это вашей Марго честь и хвала.
