– СОСЕДКА другая. – Ты, что свечку держала?
– СОСЕДКА первая. – Зачем держать? Они не скрывают своих отношений! Недели две-три назад, Потапиха Аксинье всю морду расцарапала и угрожала поджечь сеновал!
– СОСЕДКА другая. – А ты впрямь слышала?
– СОСЕДКА первая. – Не только слышала, но и видела, я зря не скажу! Мишка совсем стыд потерял, у сына свадьба, а он к любовнице!
– СОСЕДКА Настя. – Зачем зря наговариваете, Аксинья, только что была здесь! Может, и не жена вовсе подожгла! Зачем Потапихе поджигать пустой сеновал?
– СОСЕДКА первая. – А может, Мишка сам зашёл в сеновал, ждал Аксинью, закурил и заснул, искра от папиросы упала и вот вам пожар! А, Мишка спит и не знает, что горит!
– СОСЕДКА другая. – Да, что мы спорим, сгорит он или нет? Не велика потеря, на одного кобеля меньше станет! А Потапиха переплачет, а потом скажет спасибо, что отмучилась!
ЗАНАВЕС
Картина двадцать восьмая
Лица: Потапиха, Игорь, Нина, Сергей, Пётр, Вера, Александр, пожарные два человека.
Действие происходит в доме Потапихи. Обстановка та же, что и в восьмой картине. Потом у сеновала Аксиньи, обстановка та же, что и в двадцать шестой картине.
– ПОТАПИХА (после поджога сеновала незаметно заходит в свой дом, стараясь сохранить спокойствие, присаживается за свадебный стол рядом с Игорем). Гости сами по себе. Кто спит, а кто пьёт спиртное и закусывает, а кто обнимает чужих жён и невест.
– ИГОРЬ (обратив внимание на трясущиеся руки матери). – Мама, что с тобой? Ты вся дрожишь, тебе плохо? (Взглядом обводит комнату, ищет отца). Где отец, мама, он, что обидел тебя?
– ПОТАПИХА (молча встаёт из-за стола, выходит во двор).
– ИГОРЬ (невесте). – Прости, мне надо выйти.
– НИНА (улыбается, показывая свои зубы целует его). – Иди, любимый!
– ИГОРЬ (крайне удивлён её внешности, она показалась ему еще более неприятной, чем, когда увидел впервые, выходит за порог, плюёт в угол дома, с силой трёт свои губы). – Кто тебя выродил? (За углом дома слышит рыдание матери и странные слова).
– ПОТАПИХА. – Что же я натворила, дура, зачем пошла туда?
– ИГОРЬ (подходит к матери). – Мам, куда ты ходила, что натворила? Говори, только успокойся! (Обнимает её за плечи). – Ну, говори, мама!
– ПОТАПИХА. – Я подожгла сеновал Аксиньи, а там был отец!
– ИГОРЬ. – Зачем, мама? Ты сошла с ума! (Резко отталкивает её от себя, выбегает со двора).
– ПОТАПИХА. – Сынок, не ходи туда, не спасай его, пусть сгорит, не ходиии!
– ИГОРЬ (громко). – Из ревности совсем разум потеряла! (И только сейчас понял, насколько жестока его мать). – Ты даже меня заставила пожертвовать моей любовью из-за своей ревности и ненависти к Аксинье, а я из жалости к тебе повёлся! Ну, ничего, как ты женила меня, так и разженишь! Об этом мы поговорим позже, а сейчас надо успеть спасти отца. (Ещё издали он увидел языки огня, поднимающиеся вверх от горящего сеновала). – Только бы отец был жив! Только бы жив! Подбежав к горящему сеновалу, он сталкивается с Сергеем. Он тоже спешит спасать свою мать. Они виновато смотрят друг другу в глаза, и ничего не говоря, каждый из них понимает, почему они здесь. (Сергей слышал, как Потапиха грозилась сжечь мать заживо, и сейчас тоже подумал, что свою угрозу она привела в исполнение). Как и предполагал Сергей, дверь сеновала оказалась подпертой. Будто по команде, сыновья, сбрасывают с себя пиджаки, прикрывают ими свои головы и открывают дверь. Пламя огня вместе с серым горящим пеплом вылетает им навстречу.
