Меня захлестывает гнев. Образ тетки, мораторий на насилие — все как-то сразу блекнет в сознании, и я наступаю на Тоху. Тот быстро пятится обратно в торговый зал, налетает на одну из витрин с шоколадными зайцами. Зайцы летят во все стороны.
— Охрана! — орет продавец и жамкает ногой по полу в поисках тревожной кнопки.
— Ничего страшного! — пытается успокоить его взволнованный Пупс. — Я сейчас всех соберу. Всех куплю. Пол вымою! У нас русских просто так принято…
7. Глава 6. Вероника
Интересно, может ли человек измениться за полгода? Именно такая мысль не дает мне покоя, пока я поднимаюсь на лифте на свою палубу. Сегодняшний Никита совсем не вяжется с тем, который полгода назад лайкал всякую фигню обо мне. И как это понимать? Он там головой, что ли, ударился, пока в круиз собирался? Или у него хомячок умер, и эта трагедия заставила переосмыслить жизненные ценности?
Хотя чего это я? В интернете люди часто ведут себя не так, как в жизни. Человек из сети многими вообще не воспринимается живым существом. Он кажется неуязвимым кусочком картона, бездушным набором символов. Он кажется таким подходящим для того, чтобы излить на него плохое настроение и досаду на жизнь.
Вот и Петров, видимо, в какой-то момент забыл о том, что я живой человек, а сейчас вспомнил. И может, мне даже не стоит ему мстить. Может, достаточно просто поговорить, расставить точки над «и». Что-то мне подсказывает, что ему захочется извиниться.
— Ты чего такая довольная? — удивляется Женька, открыв мне дверь в каюту.
— Просто настроение хорошее.
— Как прошли съемки?
— Мы их перенесли. — Губы сами собой растягиваются в предательской улыбке. Вот с чем у меня всегда было плохо — это с умением держать чувства при себе.
— Подожди-подожди, — напрягается сестра. — Ты случайно не из-за Петрова так светишься?
— С чего бы? Нет! Но мы сейчас неплохо пообщались. Оказывается, он может быть довольно милым.
— Милым? — Женька ехидно ухмыляется. — Петров может быть милым? А ключ-карту он тебе отдал?
— Нет, — с сожалением констатирую я и как-то сразу сникаю. Отъем ключа не вяжется с моей теорией отрезвления Петрова реальностью.
Женька садится на диван и напускает на себя философский вид:
— Я знаю, что это. Это «контрастный душ». Такой пикаперский прием.
— Чего?
— Петров пытается устроить тебе эмоциональные качели: чередует мерзкие поступки с хорошими. В книге «Соблазни или умри» пишут, что это лучший способ привязать к себе девушку.
— Да ну, бред какой-то! — выдыхаю я, но уверенности в голосе порядком не хватает.
— Точно тебе говорю! — горячится Женька. — Это душ. Петров очень хитрый жук, так что лучше держи с ним ухо востро. Тем более у него однозначно есть на тебя виды: в буфете он тебя просто глазами ел.
— Разве?
Сестра качает головой, и на душе становится совсем тоскливо. Наверное, я и правда зря так разомлела. Зря настроилась на доверительный разговор. Неизвестно, что у этого Петрова в голове, и хорошо бы весь круиз сохранять с ним дистанцию. Чем человек дальше, тем меньше шанса, что он тебя обидит, верно?
Минут через двадцать после моего возвращения из магазина шоколада мы с Женькой проходим инструктаж по безопасности, а потом наш лайнер наконец выходит в море. Я смотрю на стремительно удаляющуюся Геную и чувствую легкий азарт. Назад дороги нет. Надо работать. Надо выжать максимум из сотрудничества с Петровым.
***
Чтобы не нервничать перед интервью, я совершаю вылазку в аквапарк на верхней палубе. Надеюсь за съемками обрести спокойствие, а получаю обгоревший нос. Очень, кстати, черт возьми!
