– Да, разумеется, нет!
– Почему же ты так разволновался, когда я с ним задержалась? Мне показалось, что он значит для тебя гораздо больше, чем я.
Овалов понурился, помолчал и тихо ответил:
– Понимаешь… Мужчина и женщина – это разные миры… Что тут объяснишь? Мои лучшие годы улетели. Тебя не было так долго… Я как-то особенно остро вдруг ощутил это – свою, скажем так, немолодость. Я увидел в зеркале седую щетину на щеках… А бритвенный прибор – в чемодане. И это здорово выбило меня из колеи, понимаешь? Я же сразу тебе признался, что с нервами у меня дела не блестящи. Вот и все.
Он взглянул на меня с беззащитной и мудрой печалью в глазах, и тут уж я сдалась окончательно. Там, где я училась – в спецшколе – нас долго натаскивала в основах физиогномики и психологии. Мне эти науки давались лучше, чем остальным. Я могу угадать малейшую фальшь в выражении глаз, в повороте головы, в тембре голоса. Но Овалов за время разговора не сфальшивил ни разу – ни жестом, ни интонацией. Он совершенно не производил впечатления человека, на плечах которого висит мафия. Он по-прежнему был голубоглазым англосаксом, рубахой-парнем, непорочным ковбоем из девичьих грез. А я была полной дурой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
