Я уточнил: – Коллега, вы имеете в виду, что границы вселенной определяются границами нашего понимания?
– Совершенно верно. Вопросы конечности и бесконечности в мировом масштабе попросту не имеют смысла, не говоря уже о том, что нельзя переносить образы макромира, в котором мы с вами пребываем в качестве людей, на микро- или мега-уровень. Гипостазирование (проще говоря, субстанциализация) края мира происходит в наших головах. Это всё равно, что пытаться представить себе бесконечный бильярд – но ведь, как нам доподлинно известно, у него есть борта и лузы. Мы растягиваем представление о вселенной до её размеров, не замечая подмены предмета. Кстати, рекомендую бить от борта, – Жорж показал мне направление верного удара, и я с удовольствием загнал последний шар.
– Партия! – в моём голосе звучала радость. – Ну что, ещё одну?
– Нет уж, пойдёмте лучше на воздух.
Мы покидали пределы клуба. Осенний вечер обнимал нас лёгким прохладным ветерком, под ногами шуршали опавшие листья. Немного задержавшись, я теперь нагонял впереди идущих; Чугуниевый нёс мои бумаги и браво скрипел сапогами.
– Интересно, – сказал я, – Усама бен Ладен – это тоже функция от нуля?
Чугуниевый, вдруг остановившись, произнёс: – Читая эти строки, вы тем самым выражаете своё полное согласие.
Жёлтые листья, яркие среди бледного дня, едва колыхались на чёрных ветвях каштанов. В стороне, за пределом аллеи, едва слышался монотонный гул автострады – этот звук насыщался движением проносящихся автомобилей, пронзающих осеннее пространство влаги, туманов и дождей.
Низкое небо, провисающее под тяжестью остывающих туч, впереди, в сотне размеренных шагов, соприкасалось с верхушками деревьев, тем самым создавая впечатление, будто огромные ветки тянутся ввысь без конца, и лишь серая мгла скрадывает их величие.
Оставив за спиной западный ход, мы с Жоржем удалялись от его дома, сминая ногами пожухлую листву, уже не шелестящую, но сыростью постепенно превращаемую в землю. Шли и говорили.
– Ваши доводы, коллега, весьма и весьма резонны. Более того, я имею основания полагать, и тем приятно удивлён, что миг вдохновения, побудивший в вас исходную догадку, лежащую в основе рассуждения, был отмечен… мнэ… – Жорж запнулся, сопровождая вместе со мной взглядом осторожную белку, украдкой пересекающую аллею. Его мысль, безусловно, опережала возможности культурной речи – и в моменты сосредоточения не стремилась вернуться к начатой фразе.
Я припомнил, что впервые подумал о том, как бы выглядела жизнь без цифр, когда отмечали очередной юбилей кого-то из дорогих и любимых, лица которых всегда с тобой. Мы ими окружены, и мир без чисел был бы иным. Возможно, сказал тогда я себе, не проникни число в основу культуры на заре человеческой цивилизации, мы бы развили и принципиально другие технологии, и совершенно отличный социум.
– Говоря вообще, – мой голос гармонически дополнял мерные звуки шагов, – удивляет не столько наличие цифр у самых разных народов, сколько отсутствие их в природе. Если бы люди не изобрели способ упрощать, низводить окружающий мир до дискретных явлений…
– Коллега, не забывайте, – механически проговорил Жорж, – ещё Леопольд Кронекер6 утверждал, что натуральные числа придумал господь бог, а все остальное дело рук человеческих.
– … то из нашей эпистемы попросту бы исчезли все идеи, так или иначе увязанные с цифрами. В сущности, меня взволновало то прискорбное обстоятельство, что наука никак не в силах не только уяснить себе принцип работы человеческого мозга, но и тем более создать нечто подобное in vitro
