Он спрыгнул в ложбинку, ковырнул ногой землю.
– А зачем вам вообще этот труп? – вдруг задал Резван самый неприятный для Глеба вопрос.
– Во-во! – подхватил Борман. – Мы же не эксперты, командир. Чего мы там увидим? Типа, насколько он противный, да?
– Как будто не все трупы противные, – фыркнула Алиса.
– Ну, не скажи! – возразил Борман. – Иной покойник ничего себе, чистенький, симпатичный. Хоть водку с ним пей.
– Кому что, – пробормотала Алиса.
– А другой, – не слушая ее, продолжал Борман, – такой урод – с души своротит. Но это после бомбежки, когда в куски… Или если долго в мокрой земле полежал. А тут сухо, как в крематории. Так что наш клиент должен быть красавчиком.
– Забыл, от чего он умер? – спросила Алиса.
– А что? – не понял Борман.
– Его какой-то гадостью отравили, от которой вся рыба в реке сдохла. Так что он уже далеко не красавчик.
– Ах да, – спохватился Борман, потянувшись рукой к затылку. – Точно. Поди, с него уже вся кожа слезла. Слышь, командир? Может, не трогать его? Лежит себе и лежит. И местные спокойней будут.
Бурый, рассеянно слушавший разговор подчиненных, присел на корточки, отгреб ладонью пыльную горсть земли со скудного холмика.
– Будем копать, – сказал он непреклонно.
– Ладно, – кротко отозвался Борман. – А чем?
– Зубами, – разозлился Бурый. – Давай, доставай нож. Резван, сходи попроси у деревенских лопату. Тут же кладбище, должна где-то быть лопата!
– Хорошо, – согласился Резван. – Попрошу. Но за результат не ручаюсь.
– А ты отдай Арзу свой «ТТ», – посоветовал Борман, доставая нож. – Он и на пару лопат расщедрится.
Резван не ответил, лишь одарил веселого капитана тяжелым взглядом.
– Не понравилось, – пробормотал Борман ему в спину. – Нежный какой майор…
Он сел на корточки напротив Бурого, примерился, воткнул нож в холм и вывернул пригоршню земли.
И в тот же миг в воздухе свистнуло, и в камни за ложбинкой смачно цокнула пуля.
Еще только доносился звук выстрела, а Бурый и Борман уже вытянулись на дне ложбинки и уткнули носы в землю. Алиса по-кошачьи метнулась за ближайшее надгробие. То же самое сделал и Резван, успевший отойти шагов на десять.
В надгробие, за которым пряталась Алиса, запоздало щелкнула вторая пуля, высекла белое облачко.
– Алиса, – отдувая от лица пыль, спросил Бурый. – Ты как?
– В порядке, – отозвалась сердитым голосом Иванова.
– Резван?
– Нормально, – послышался твердый голос майора.
Бурый чуть приподнял голову, чтобы посмотреть в глаза Борману, который был отделен от него могильным холмиком. И тут третья пуля вжикнула над его головой, срикошетила от камня, с гудением ушла вдаль. Бурый прижался к земле, ругнулся в адрес дотошного стрелка.
– «Эсвэдэшка» лупит, – сказал Борман уважительно.
– Ага, – согласился Бурый. – Она, родимая.
– Вроде одна, – сделал предварительный вывод Борман.
– Хорошо бы, – отозвался Бурый. – А то мы тут до ночи пролежим.
– С той красной горы стреляет, – сказал Борман. – Над которой солнце висит. Она мне сразу не понравилась. Идеальная позиция для стрелка.
– Сходи похвали его, – подала голос Алиса.
– Много в тебе яду, Елена, – добродушно отозвался Борман. – Может, это ты в той реке искупалась?
– Скорее, это ты в ней отмокал, – не осталась в долгу Алиса.
– Резван! – обратился к майору Бурый, не рискуя поднять голову. – Что там местные?
– Попрятались кто куда, – ответил майор.
– Они-то хоть по нам стрелять не собираются?
