– П-погоди, а если бы я сдох от выстрелов аэльца?! Или от атаки того демона-ниндзи?! Или под пустыней наедине с монстрами?!
– Но не сдох же? И вообще, сдались тебе потроха корабля Древних? Да ещё и с экранирующим металлом. Лучше бы не лазил куда попало. Прикинь, что было бы со мной, оставшейся без носителя и возможности телепортироваться. А насчёт предыдущих случаев… не думай, что телепортация и силовое поле отрубались специально. Я не собираюсь расходовать целую прорву энергии на тебя, ведь с каждым разом теряю часть массы, фактически испаряясь.
Вообще-то именно это и называется «специально»…
– К слову, почему ты отрубилась внутри того корабля? Неужели экранирующий металл так сильно мешает, что отнимает энергию и на телепортацию, и на всё остальное?
– Ну представь, что тебя ударили по башке железной кувалдой. Я такого больше испытывать не хочу. И тратить на тебя больше энергии, чем нужно, тоже. Повезло, что ты не окочурился, пока ползал там.
– А ты не можешь поглощать материю, звёзды и другие чёрные дыры? Вроде бы плазма, попадавшая в силовое поле, куда-то улетучивалась.
– Она рассеивалась, а не поглощалась.
Тут в наш полумысленный-полупотусторонний диалог вмешался третий голос. Совсем детский.
– Господин, госпожа… прошу, только не ешьте меня.
– Успокойся, малявка. Тебе повезло, что я этого не могу. – Опередила меня обитательница кольца, ответив первой.
Похоже, с нами заговорила чёрная дыра, в которую мы влетели. Значит, сознание может появляться и естественным путём, или мы своим присутствием здесь повлияли на неё. А Гаргантюа просто старая, вот и поумнела. Больше не обращая внимания на нового собеседника, «моя» продолжила.
– Чёртовы создатели артефакта отрезали мне возможность питаться энергией внешних источников. Я иногда пожираю то, что ты закидываешь себе в рот, но эти крупицы ничтожны. А внутри кольца нет ничего съестного, кроме меня. Теперь только и делаю, что испаряюсь.
– И сколько лет ты потеряла за всё время заточения?
– Двести тысяч по твоим меркам.
«Нехило», – подумал я. Но нас, русских, не проведёшь.
– Двести тысяч из скольки?
– Если тебе так любопытно, то у меня в запасе осталось всего лишь десять в сто тридцатой степени земных лет.
– А?
Когда-то давно, ещё в детстве, я слышал о числах, называющихся гуголом и асанкхеей. «Асанкхея» звучало так красиво, что я запомнил не только название, но и степень: десять в сто сороковой степени. То есть чёрная дыра, нет, сверхмассивная чёрная дыра, заточённая в кольце… Она…
– Хах…
Срок, который я не в силах осознать.
– Ах-хах…
Бесконечность это мягко сказано. Наверное, даже Вселенные столько не существуют.
– А-ха-ха-хах! «Всего лишь»? ВСЕГО ЛИШЬ?! А-ха-ха-ха-ха-ха! Кха!
От смеха я аж закашлялся. Если подумать, то мне можно куролесить на всю катушку целыми тысячелетиями, и это не отнимет даже сотой части массы чёрной дыры. Однако эта зараза уловила мою мысль и тут же возмутилась:
– В твоей памяти есть хорошее выражение про губозакаточную машину. Вот она тебе и нужна. После первого идиота я подбирала самого пассивного носителя и надеюсь, что ты оправдаешь это звание. Повторюсь, переносить даже копию одного тебя в подпространстве за тысячи световых лет очень накладно.
– Ну как скажешь.
Её последние слова про «пассивного носителя» прозвучали обидно, задев за живое, но от всего услышанного во мне не осталось сил спорить. Это было слишком смешно и одновременно грандиозно.
