– ЭфЭр, ты видишь у себя показатели второго вездехода?
– Да, сэр, он в двадцати метрах от вас, взгляните на консоль.
На экране рядом со схемой положения моей машины загорелась зелёная точка.
– Вижу. К слову, как считаешь, долго мы будем снижаться?
– Не имею понятия, сэр. Сейчас вы уже в километре под растительной поверхностью и продолжаете погружаться.
И правда, вид за окном, позволявший определить движение благодаря мелким пузырькам и чёрным точкам в зелёной субстанции, подтверждал слова помощницы.
– 1500 метров. Фиксирую изменение давления.
Я и сам заметил, как автодом начал легонько поскрипывать, словно погружающаяся в толщу воды субмарина.
– 1800 метров. Скорость замедляется. Возможно, техника приближается к более плотному слою.
Когда вездеходы миновали отметку в два километра, кусочки неизвестных растений перестали ползти вверх – машины замерли.
– Дальше, видимо, никак. Мы достигли дна.
– Вполне вероятно, сэр. В этом случае…
Не дав ей договорить, в кабину ворвался страшный треск, из-за которого память на секунду подсунула сцены с грузовиками, поджаренными разрядами молний на планете грибов.
Я согнулся над приборной панелью и парой кнопок вывел показатели давления с индикатором температуры.
– Зараза…
Грузовик скрипел как консервная банка, зажатая в тисках. Вид за окном снова пришёл в движение, но будто с натугой. И в этот же момент на лобовом стекле возникла трещинка.
Увидев это, я проверил все сегменты скафандра и плотно закрыл шлем.
– Сэр…
– Погоди, я всегда успею…
Сам же нервно поглядывал то на схему положения вездехода, то на датчики давления.
Вдруг это не дно? Вдруг дальше есть что-то ещё? И это что-то не раскалённая магма, потому что цифры термометра сильно не изменялись.
Если меня расплющит вместе с грузовиком, кольцо телепортнёт тело на «Энкеладус», и придётся потом извиняться перед «напарницей», когда в следующий раз залетим в чёрную дыру.
Странно… Я поймал себя на мысли, что боюсь скорее не своей смерти, а полного уничтожения вездеходов. Может, потому, что меня восстановить легче. Такое чувство было в новинку. Ну ещё бы – сила артефакта разливалась по жилам, дарила ощущение лёгкости, могущества. Уверенность, потерянная в тёмных уголках корабля-тюрьмы, быстро восстановилась. Даже слишком быстро.
– Погружаемся дальше, хоть на «двадцать тысяч лье»!
По совету ЭфЭр, понявшей, что меня не переубедить, нормализовал давление в кабине, чтобы остановить образование новых трещинок на псевдостекле. Благодаря скафандру и кольцу я мог не бояться за свои внутренности. Техника сейчас важнее. В ней и сидеть можно, и исследовать. Фактически мы стали глазами и ушами дредноута, чьи сканеры, пусть и усиленные, но еле дотягивались до планеты со спутника.
Это подкинуло мне идею, что стоит обзавестись настоящим разведчиком. Беспилотником со всеми наворотами. И вообще, мы же буквально слепнем, когда защита корабля работает на максимуме.
– ЭфЭр, мне до этого было по барабану, а сейчас стало интересно: почему на дредноуте нет ни одного корабля-разведчика?
– Такой значился в списке поставляемой на корабль техники, и его строительство планировали завершить к началу первой межзвёздной миссии, но…
– У кольца появился носитель, который наплевал на сроки, взлетел когда захотел и уничтожил планету?
– Да, сэр…
Такая трагедия наверняка сильно сказалась на искине. Надеюсь, мне не стоит бояться, что она свихнётся.
