- Кхм, герцогиня, ваш внешний вид… - Глен Грейстон отводит взгляд в сторону.
Я смотрю на себя вниз. Мокрое, из-за пролитого на стратегически важное место чая, нижнее платье прилипло к груди, очертив все изгибы и округлости, став практически прозрачным.
- Мужчине не престало врываться в дом к даме без предупреждения, - говорю с упреком, не показывая смущения. Не дождется! Из-за кого я в таком вот виде?
Накидываю на себя первую подвернувшуюся под руку тряпку. Это пыльная белая простыня, которая служила в роли чехла одного из кресел.
- Кхм-кхм, прошу прощения.
Герцог снова прокашливается и обводит взглядом убранство дома. Неужто он тут впервые, странно. Решил проверку устроить, как я тут, не померла ли еще?
- И вы так напугали бедняжку Эмили, что она того и гляди, отправилась бы к праотцам!
Давай, ваше благородное сиятельство, принеси и служанке извинения, не обломись. Немного заземлиться супружнику не помешает. Если бы не моя быстрая реакция, чего доброго, рыжая девчушка была бы второй за сегодняшний день жертвой его благородного сиятельства. Покойся с миром, прошлая Ева! Я сожгу эту шубу, поступлю с ней также, как она с тобой, попадись она мне только на глаза.
- …Приношу свои извинения, - коротко кивает Глен зеленовато-бледной Эмили и - мне же не чудится - пытается мягко улыбнуться не смевшей поднять глаза от пола служанке.
- Д-да, б-благодарю…- сипит рыжеволосая малышня.
Ничего себе, реально прощения попросил. У кого – у горничной! Скрещиваю руки на груди и расправляю плечи. Мебельный чехол закрывает тело до самой шеи, поэтому этот жест меня в неудобное положение не ставит. Главное не то, что вы носите, а то, как именно. Доказано, что и в мешке из-под картошки можно вести себя по-королевски.
- Хочу полюбопытствовать, с какой целью вы пожаловали сюда?
В кои-то веки я расслабилась, и на тебе, получите распишитесь. Никто не звал, чего приперся? Но я даже намека на раздражение себе не позволяю, максимально вежливо и спокойно задаю вопрос.
Герцог снова прокашливается, бегло осматривает прибранную мной комнату, словно не зная, куда деть свои красивые как у жеребенка глаза, и протягивает вперед руку, обтянутую перчаткой, в которой я замечаю свою старую подругу.
Шубка из белой лисицы!
- Вы забыли, я пришел вернуть.
А чего слугу не послал? Совесть доконала? Понял, что утром палку перегнул? Моя шуба теперь в роли оливковой ветви перемирия выступает? А я ее уже сжечь собралась.
Так оно и есть, выражение красивого лица герцога вполне благодушное.
- Благодарю, - прохожу вперед и забираю орудие причинения смерти по неосторожности предыдущей хозяйке моего тела из рук супружника.
Неловкая пауза.
- Что ж…обустраивайтесь.
Герцог еще раз смотрит на меня, оценивая внимательным взглядом импровизацию с одеждой, переводит глаза на застывшую и, кажется, не дышащую Эмили, не дожидается продолжения разговора, поворачивается на месте и уходит, тихо затворив за собой дверь.
Не надеялся же он, что я предложу ему чая?
Как же трудно, однако, понять этого мужчину. Отправил меня в ссылку словно прокаженную, и сам же прибежал не прошло и дня. Чего хотел? Реально просто шубу вернуть? И еще мужчины говорят, как им сложно понять женщин!
Плюхаюсь обратно на диван. Этот предмет мебели пока лидирует в списке моих фаворитов.
- Эмили, давай-ка ты нальешь нам еще по чашечке, - я бы не отказалась и от напитка покрепче. Но увы, чем богаты.
