Скандалы никому не нужны. А исходя из холодности приема в доме новой герцогини, мой супруг не против нарваться на них, еще и масла в огонь подольет, лишь бы неугодная жена сбежала обратно к отцу, и вся вина за разрушение семьи ляжет на плечи строптивой девицы и защищающий ее словно драгоценность Север. Потом император вмешается и да, брак расторгнут, но так, что жертвой в итоге окажется – пам-пам-пам – герцог Грейстон! Все преференции и отступные, все издержи, все убытки и неустойки будут оплачены из кармана папеньки маркиза.
Как же коварен и хитер мой супружник, только поглядите!
Я усмехаюсь.
Ну давайте, посмотрим, кто кого! Обнимаю руками живот, в котором еды с прошлого вечера не бывало и откидываюсь на спинку дивана, уставившись в потолок, как бы мимоходом, приглядевшись, отмечаю про себя, что неплохо бы его освежить белой краской.
Из баранов я была бы самым упрямым. Да. И самым вкусным. С картошкой и салатом, жирным и сочным мясистым…
Сглатываю слюни.
Когда на пороге наконец объявляется служанка – низенькая рыжая девчонка в конопушках – в своих мечтах я уже успела дойти до состоящего из смены трех блюд десерта.
3. 3
- В-ваше сиятельство, - неуверенно щебечет малышка тоненьким голосом, пугливо меряя меня взглядом кролика перед лицом коварного лиса из-под ресниц.
Сколько ей лет, боюсь спросить. За герцогом теперь еще и эксплуатация несовершеннолетних водится? Жаль, что память Евы подсказывает: в ее мире это не преступление.
- Ага, она самая, - выдыхаю я. Сил нет пустые беседы вести.
- Я сейчас принесу вам сменную одежду…
Видимо, после борьбы с пылью и грязью видок у меня так себе. Белое платье вряд ли отстирается. Ну, в топку его тогда, снова замуж я все равно не собираюсь, а иной причины хранить эту неудобную до ужаса тряпку нет. А то, как же, здесь и корсет со шнуровкой сзади, на спине, сколько ни билась в одиночку снять невозможно. Пыточное изделие, а не платье подвенечное. Надеюсь, мои внуки меня за это простят, в наследство им этот тихий кошмар не достанется.
- Нет. Сначала. Ужин, - поднимаю палец, отдавая отрывисто приказ, не просьбу. Первый в новом мире.
- Да, как скажете! Я сейчас, я б-быстро на кухню и обрат-тно тут же…
Предложение неоконченным повисает в воздухе, рыжеволосая горничная словно пугливый воробушек несется прочь, даже не прикрыв за собой дверь. Чего разнервничалась, есть я ее не собиралась…пока что до этой стадии мой голод не дошел.
Смотрю в сторону, куда убежала девчонка. Если она не вернется, если снова обман…я буду кричать. На герцога. Мучительно и беспощадно.
Жаловаться отцу не стану, сбегать тоже, но он у меня свое отстрадает. Какая разница, ведь его мнение обо мне меня волновать не должно! Ему же плевать, как его видит его собственная жена, чего тогда церемониться? Мы уже женаты, можно все приличия отбросить. И той, какой он видит или хочет видеть меня я тоже становиться не обязана. Да, так и поступим.
Язык – самая сильная мышца в теле человека. И раз уж все мои остальные мускулы от целого дня отчаянной уборки попросили их не беспокоить, я, на случай того, что придется идти ругаться, начинаю разминать связки, громко вслух исполняя любимые песни. Жаль, смысл их на иномирном языке теряется порядком и рифмы никакой, но подобное меня не смущает.
Спустя минут двадцать маленькая служанка все же возвращается, нагруженная подносом и кулем тряпья. Я быстро закрываю рот, пусть память тела говорит одно, но пора признать неоспоримый факт - медведь на ухо наступил и хорошо так потоптался, еще спугну эту Эмили. Как только дотащила все одна, бедняжка, осматриваю лениво поклажу горничной.
