— Исключено.
Владимир Яковлевич замер, а я повернула голову в сторону Алексея. Прислонившись к стенке, он сосредоточенно набирал что-то на экране смартфона. На крышке корпуса красовался личный герб Романовых — червленый орел с мечом и щитом, увенчанным малым орлом, а по кругу оторванные серебряные и златые львиные головы, как напоминание о величии страны.
Все только наше, родное.
Владимир Яковлевич от возмущения подпрыгнул на стульчике, отчего жалобно скрипнули тонкие ножки. Стерев шелковым платком испарину, он недовольно засопел:
— Ваше Императорское Высочество, у Ольги Павловны сильное эмоциональное потрясение! Для эмпата с низким уровнем ментальной защиты это очень опасно!
Облизнув пересохшие губы, я затаила дыхание и дождалась, когда Алексей соизволит оторваться от государственных дел. Конечно, любовница и шпионка не столь важна, если речь идет о державе. Но все-таки от моей работы зависело многое.
И в театр мне страсть как не хотелось.
— Сейчас она в порядке? — поинтересовался бессердечный сухарь. Ни намека на сочувствие не промелькнуло на лице.
— Да, но…
— Вот и прекрасно. Свободны, — отдал приказ Алексей.
Владимир Яковлевич весь будто сдулся. Он так сильно тянул голову в плечи, что без того короткая шея совсем пропала. Подкладки под тканью пиджака приподнялись, что сделало его образ особенно комичным. А когда он сгорбил спину, то сразу превратился в неряшливого колобка с бородой, бегающим взглядом и лысеющей макушкой.
Я бы рассмеялась, не будь мне так плохо.
— Конечно, Ваше Императорское Высочество, — пробормотал Владимир Яковлевич, спешно складывая многочисленные приборы для измерения давления, кислорода в крови и прочего в сумку.
Склянка с бурой жижей осталась. Он сунул ее в мою раскрытую ладонь вместе с пачкой анальгетика и шепнул, чтобы я обращалась к нему в любое время.
Растерявшись, я покосилась на таблетки. На обратной стороне картонной упаковки корявым почерком был написан личный номер Владимира Яковлевича. Похоже, что он подготовился заранее, потому и приказу императорского сына совсем не удивился.
Как только дверь за лекарем закрылась, я глубоко вздохнула и попыталась отделить свои чувства от чужих. Слишком много посторонних эмоций пронизывали пространство вокруг невидимыми лучами, мешали сосредоточиться на разговоре с цесаревичем и прийти в норму.
— Смерти моей желаете, Ваше Императорское Высочество? — от вопроса, заданного хриплым полушепотом, Алексей даже не шевельнулся.
— У тебя румянец на щеках появился. На тот свет ты точно не собираешься, — со скепсисом заметил он.
— Вдруг у меня жар?
Алексей хмыкнул, затем в два шага пересек спальню и остановился подле кровати. Внутренне я приготовилась к вторжению в личные границы, но внешне все-таки сжалась. Для виду. Незамедлительно последовала реакция: смешок вырвался из груди цесаревича, и матрас прогнулся под его весом.
Сухая кожа оцарапала лоб, после чего широкая ладонь спустилась ниже и обхватила шею. Смежив веки, я позволила мягким импульсам пробежаться вдоль позвоночника, когда пальцы принялись за легкий массаж одеревеневших от напряжения мышц.
Поймав волну возбуждения, я потянулась к ней и окунулась в согревающее тепло. Будто шагнула в лазурные воды Средиземного моря.
— Притворщица, — прокурлыкал низкий баритон, и дыхание Алексея опалило щеку. — Не питайся моими эмоциями, словно маленький энергетический вампир.
