Хем открыл глаза и увидел огромное зеркало, прозрачное как жидкий мед, глубокое как горное озеро, гладкое как полированный щит. Отблески небесного пламени играли в нем; Хем видел себя, и небо, и жемчужные облака. Еще шаг, и он окажется на той стороне, уйдет в мир горний и увидит Нара. Но он не сделал этого шага и стал первым королем Сундара.
Мирэя замолчала, устала.
– Спасибо, Мирэя, голос у вас такой задушевный и красивый, не наслушаешься, – вздохнул Шумми и задумался.
– Янтарное зеркало? – вдруг проявил интерес Дебори. – Таких не бывает.
– Королевская реликвия. Во времена правления Манвира зеркало перенесли во дворец, и с тех пор оно стоит в тронном зале.
– А вы что, видели его? – недоверчиво хмыкнул Дебори.
– Видела, – в глазах Мирэи таилась печаль. – Говорят, пока короли Сундара правят по заветам Нара, Сундар пребудет вечно.
– Оно, правда, большое? – не унимался Дебори.
– Большое, – кивнула Мирэя и отвернулась, чтобы никто не заметил, как ей больно. Юниэр понял, что воспоминания растревожили ее, придвинулся ближе и обнял любимую.
– Довольно расспросов, Дебори! – сказал Юниэр. – Ложись спать.
– Нет, я не усну. Отдохните лучше вы, а я посторожу. Когда устану, то разбужу кого-нибудь. Надо же, такое зеркало! Прозрачное, гладкое и огромное… жидкий мед, – бормотал Дебори, не находя себе места.
Юниэр колебался одно мгновение: все-таки Дебори для них – случайный прохожий, стоит ли ему доверять. Но ему так хотелось успокоить Мирэю. Он кивнул подгорцу и увел ее от костра.
– Почему Нар допустил, чтобы папу убили? Если он, правда, все видит, почему он допустил? – заплакала Мирэя в голос.
У ее возлюбленного не было ответа на этот вопрос, он обнимал ее и целовал слезы на щеках, пока усталость после трудного дня не одолела их обоих.
Грибуны разместились поудобнее, и скоро Буги засопел под негромкое потрескивание углей в костре. Дебори, сгорбившись, сидел у огня, мечтательно глядя вдаль.
Шумми лежал с закрытыми глазами, представляя себе чудесный остров Байлаш. "В этих благословенных землях, – думал он, – все должно быть по-другому". И он представлял деревья с золотыми стволами и большими лиловыми листьями. "Пойду, поговорю с Дебори", – решил Шумми, чувствуя потребность поделиться с кем-нибудь мыслями, навеянными рассказами Мирэи. Он повернулся и увидел, что подгорец занят странным делом: заливает их костер водой. "Жарко ему, что ли?" – удивился Шумми. Он забеспокоился, но вместо того, чтобы разбудить остальных, решил проследить за подгорцем сам.
Дебори, потушив костер, тихо встал и исчез в темноте. Луна еще не взошла, и Шумми едва различал силуэт беглеца, преследуя его по пятам. Люди растерялись бы в такой тьме, но грибуны, как говорится, "слышат пятками". Подгорец продвигался довольно быстро, как будто прекрасно знал куда идет. "Заблудится такой, как же! – думал Шумми. – Он лучше меня этот лес знает".
Через какое-то время встревоженный Шумми почуял запах дыма и услышал угрюмые голоса. Дебори добрался до своих дружков. Шумми затаился в кустах. У костра сидело три подгорца, они радостно гикнули при виде соплеменника. Вид у них был самый разбойный. Напрасно Юниэр считал подгорцев не опасными, на взгляд Шумми, все они были злобными, бородатыми стариканами, замышлявшими страшные козни.
– Ну что, атаман, принес добычу? – спросили подгорцы после приветствий.
– Они пустые, хуже нищих, – отмахнулся Дебори. – Я порыскал по сумкам – одно фейрское дерьмо. Зря время потратил. Рассказали мне о волшебном зеркале из янтаря, но оно далеко, где-то на острове. Надо уходить, пока они не проснулись.
