Однажды 9 лосей завалили, все лосиное семейство от вожака до лосенка. Дело было ранней весной, снег – сырой и тяжелый, лосям по грудь, идут с трудом. Я думал, он одного убьет и успокоится. Да куда там… «Давай догоним!» Кстати, при этом с точки зрения гастрономической его интересовала только лосиная губа, а точнее, холодец из нее.
Бедой еще было то, что ЕБН много зверя подранивал, а не убивал. И приходилось старшему егерю Анатолию Васильевичу посылать ребят, чтобы шли по следу ельцинских подранков и добивали за ним. Нельзя ведь раненого зверя оставлять, это неписаный охотничий закон. Да и я часто ходил не с ружьем, а с пистолетом с той же единственной задачей – добить подранка. Картина: идет по лесу Ельцин, палит во все стороны, а я сзади с «макаровым» (он надежнее) или с «ПСМ» (он точнее) его ошибки исправляю. Не хвалясь, скажу, что почти всегда попадал. На руку и глаз не жаловался. Если бы не эта «подчистка хвостов», там столько оставалось бы недобитых животных! Которые, кстати, опасны – охотники знают. Залижет кабан рану, отлежится и мстить пойдет.
Участники прежних царских охот скромнее себя вели, держать азарт в узде умели. Хотя сама охота была делом государственной важности. В Средние века на Руси сокольничий, заправлявший на соколиной охоте, был доверенным лицом московского государя, получал корм с царского стола, немалое жалованье и платье. Императорские охоты в более поздние времена – это ритуал с конями, женщинами, слугами, загонщиками, егерями, сворами собак. Больше прогулка, чем охота: людей посмотреть, себя показать.
Сколько и как Ленин-охотник зайцев бил – никто не знает, после него одни мифы остались. Как и после Сталина. Известно только, что Каганович слыл охотником заядлым. Хрущева интересовали трофеи такие, чтоб ни у кого не было, если кабан – то огромный должен быть, догнать и перегнать всех надо. «Рядовые» худые свиньи его не привлекали, говорят.
Брежнев только по молодости по лесу не ленился ходить с ружьем. Мог завалить одного, максимум двух зверей, в основном тоже кабанов (оленей бил редко, жалел красивых животных). А потом, когда стал оплотом прогрессивного человечества, – только с вышки. Поднимут на нее Леонида Ильича, в шубу упакуют, рюмку нальют, он и лежит себе колодой – ждет, когда кабан к кормушке подойдет. Охота, как в тире: один выстрел – один зверь, все на ладони. Постреляет кабанов генсек, спустят его с вышки, снова рюмку нальют. Егеря уже разделали к этому времени проверенного ветеринарами кабана, и он приступает к дележке: это – Микояну ляжка, это – Суслову лопатка. Как вождь племени мясо мамонта соплеменникам раздавал. Отказываться нельзя было, уж не знаю, куда тот Суслов потом эти мослы девал, каким собакам скармливал.
Горбачев вообще на охоту не ездил, не любил. ЕБН же убивал, пока патроны есть, а они всегда имелись. И ружей у него имелось – не сосчитать: можно музей оружия президента Ельцина открывать. Любимым оружием у него была чешская Zbrojovka – с Урала привез в Москву. Он мне рассказывал, как оно ему досталось. Будучи первым секретарем Свердловского обкома партии, Ельцин отправился с визитом в Чехословакию. Заместителем руководителя делегации был представитель Свердловского облисполкома Федор Морщаков.
Что делали партийные и советские деятели в братской социалистической стране после того, как позаседают немного и про интернационализм поговорят? Конечно, по магазинам ходили. И вот заходят свердловские товарищи в охотничью лавку. Дома в СССР в то время лежали на прилавках два ружья, «ИЖ» и «ТОЗ», а там – десятки наименований, глаза охотника разбегаются. Ельцин взял одно, и сразу Zbrojovka ему в руку легла. Уж он ее и гладил, и к груди прижимал, не лизал разве только.
