— Ну, привет! — Прозвучало весьма дружелюбное. Хозяин дома глянул на девушку лишь мельком. — Проходите, Катя уже пирожков напекла.
— Любишь пирожки? — Спросил Снежин, пропуская Ясю вперёд.
— Печь или трескать? — Буркнула она протискиваясь мимо. Специально так встал, что не обойти нормально, не притрагиваясь. Мужчины рассмеялись на её реплику.
— О! Так вот ты какая! — Вышла к гостям красивая девушка. — Та, что украла сердце нашего Беты.
— К-кого? — Переспросила Горькая, полагая, что все здесь того… с завихрениями в мозгах.
— Рано, Катерина. Я ещё не ознакомил Ясеньку со всеми подробностями. — Говорил один сектант с другой, очевидно, тоже входящей в секту.
Их разговоры — последнее, что интересовало девушку. Она искала глазами брата и нашла. Тёмка завис в дверном проёме. Двое бросились друг к другу, будто сто лет не виделись. Яся упала на колени и целовала лицо брата, обняла его крепко-крепко, словно вот-вот отнимет кто.
— Яська…
— Тёмка.
Горькие не видели никого вокруг. А между тем, сами стали объектами пристального внимания. Хозяева дома и Снежин смотрели на них — брата и сестру, которых разлучили насильно. И не дали бы воссоединиться. Вставляли бы палки в колёса, если бы Макар не вмешался.
Яся говорила тихо. Она обещала, что больше никто и никогда их не разлучит. Пацан едва сдерживал слёзы. На него накатило всё пережитое. Детство в детдоме, а потом встреча с сестрой. И снова страх, что они никогда не свидятся больше. Но теперь она рядом с ним. В одной комнате. Тёмка не расцеплял пальчиков. Не выпускал сестру из объятий.
— Там пирожки стынут. — Чуть осипшим голосом сообщила Катерина. — Давайте за стол.
Снежин оторвал худышку от пола. Не мог он спокойно наблюдать, как она на коленках стоит. Девушка возмущённо мявкнула, но когда поняла, что он без злого умысла, чутка успокоилась. По лапе его всё равно шлёпнула, будто он приставал.
— Давайте, Горькие, хватит тут мокроту разводить. Хозяйка старалась, пекла, надо уважить. Топайте. — Подтолкнул мужчина двоих.
Оборотни чуяли всё. И горечь потери, и радость встречи, и то, что не передать словами. Всё, что между строк считали по эмоциям. Тронуло это их сердца. Девушка, не смотря на всю свою ядрёность, добрая. За брата горой, так оно и понятно. Душа у неё чистая как слеза младенца. Бравада напускная, а сарказм помогал выживать в тяжких условиях.
— Тём, ты какие любишь? — Спросила Катерина, но увидев, как мальчик растерялся, помогла. — Смотри, вот эти с вишней, эти с луком и яйцом, а вот эти с мясом.
— Ясь, а ты? — Вдруг очень захотелось Макару её вкусы узнать. Он сидел напротив. Не стал их с братом разделять, уступил место.
— А у нас в детдоме выбора не было. Ешь, что дают. Поэтому, неразборчивая. — Потянулась к ближайшему к ней пирожку девушка и надкусила. Мальчишка также поступил, но скорее следом за сестрой. — Вкусные! — Похвалила труд хозяйки Яся.
— Кушайте, не стесняйтесь. Я много пеку. Мои уплетают за обе щеки и готовлю сразу на целую армию. — Добродушно сказала Катерина. Малые детки лепетали на своём меж собой.
— А где Степан? — Поинтересовался Снежин.
— С котом своим возится. — Ответил Гордей, подкладывая Тёме пирожков в тарелку разных и подмигнул. Тот благодарно улыбнулся. — Берт уже стар. Не понимает сын, что всякому свой срок.
— По вашему, он его бросить должен из-за старости? — Выпалила Яся возмущённо.
