– Иди, мама зовет, -с улыбкой произнес Карл Лихновский.
Пока Людвиг пробирался сквозь толпу сзади кто-то резко сжал его локоть. Людвиг обернулся, это был Цмескаль.
– И ты тут? -спросил Людвиг.
Как-то незаметно они оба легко перешли на «ты». С простоватым и добродушным барончиком и не могло быть иначе.
– Сегодня первый бой, -сказал он и кивнул в сторону большого окна. Там, опершись о подоконник, в окружении десятка дам стоял молодой высокий брюнет в темном костюме свяшеника, шея его, обмотанная пышным белоснежным галстуком с трудом поворачивалась в стороны и потому он вынужден был держать подбородок высоко поднятым, Тонкие черты лица, ясный взгляд и уверенные движения рук, которыми он энергично жестикулировал,
выдавали в нем не новичка в салонных состязаниях, по свободному смеху и болтовне было ясно, что молодой человек дерзок и уверен в себе. Компания издали заметила Людвига и одна из девушек, прикрыв рот веером, что-то шепнула молодому человеку. В мгновение вся компания разразилась смехом.
– Они смеются надо мной? -спросил Людвиг и сжал кулаки. Краска прихлынула к его щекам.
– Нет, для этого у таких кукол слишком мало мозгов, а вот у этого мальчишки… Это Гелинек-
здешняя музыкальная знаменитость. Тебе с ним придется сразиться. Играет действительно божественно. Многим нравиться, особенно дамам. Стиль игры- дамский, легкий. изящный,
но не лишен достоинств. Впрочем, он играет первым, сам увидишь.
Раздался колокольчик, все рассаживались по местам. Сановный лакей, опираясь на трость взошел на эстраду.
– Мы начинаем, господа.
Низкий поклон и медленный уход. Вслед за ним поднялся Карл Лихновский, откашлявшись, начал:-В этот дождливый холодный вечер так приятно насладиться звуками божественных мелодий. Ибо музыка…
– Да начинай ты, Бога ради, -с места пробасил ван Свитен.
В зале сдержанный смех. Сам Лихновский улыбнулся, продолжил:
– Сегодня у нас два гостя. Одного вы прекрасно знаете-наш прекрасный Орфей, наш Гелинек.
Гелинек встал, одарил зал сдержанной улыбкой. Аплодисменты.
– И гость из Бонна, ученик Гайдна-Людвиг ван Бетховен.
Аплодисменты глуше, говорок громче с задних рядов. Цмескаль шепнул на ухо Людвигу:
– Внимательно следи за техникой, много интересного.
Галинек легко взбежал на сцену и с легким поклоном сел за фортепиано. Все ожидали, что он начнет с Баха, но аббат начал с вариаций на тему Моцарта: что-то из «Свадьбы..«вперемешку с «Дон-Жуаном», затем следовала соната собственного сочинения и наконец несколько вариаций на баховскую тему. Краем глаза Людвиг еще успевал наблюдать за реакцией зала. Зал безмолствовал. Дамы забыли обмахивать плечи, их кавалеры сдержанно потирали трости,
слегка склонив головы вперед, как будто пытаясь лучше расслышать звуки. Надо отдать должное музыканту. Гелинек играл божественно, техника безупречна, стиль «дамский»,
легкий: словно каждая жемчужина падая на мраморный пол издает отдельный звук. Да,
такое достойно похвалы. Кристина была права-если и все венские музыканты таковы, то
Людвигу придется попотеть. Закончил Гелинек изящной фугой в стиле старика Баха. Зал
бурно аплодировал. Сам ван Свитен хлопал стоя.
– С Богом, -шепнул Цмескаль.
Людвиг поднялся на сцену. Что ж, Моцарт так Моцарт. Свои вариации на тему «Волшебной флейты»Людвиг начал еще в Бонне и хотел видеть их сначала напечатанными, но вызов превыше всего. Затем соната любимого своего Филиппа Баха, а закончил мгновенными вариациями на сонату самого Гелинека. Зал взорвался аплодисментами. Сам Гелинек взошел к Людвигу. Оба обнялись. Зал взорвался новыми аплодисментами. Громче всех старался Цмескаль. Людвиг и Гелинек вместе сошли со сцены. Их обступили. Ван Свитен огромными руками обхватив их обоих, крепко прижал к себе.
