Читать онлайн Денис Артемьев - Бей в сердце

– Павел Юрьевич, а вы были на войне, да? – спросил своего научного руководителя лаборант Вадик, проходивший у него преддипломную практику. Они вдвоём разгружали пришедшую в институт машину, привезшую партию научного оборудования – уже после окончания рабочего дня. Все научные работники давно разошлись по домам, подсобные рабочие ушли и подавно, вот им двоим – профессору и практиканту, – оставшимся в целом институте одним, и пришлось заниматься разгрузкой опоздавшей машины.

– А? – профессор Шаманов не сразу понял, о чём его спрашивают. И с чего это студент вообще решил его о таких вещах спрашивать. Завтра ответственный эксперимент усовершенствованной установки, вспоминать прошлое не хотелось. Наверное, в институте ходили слухи, вот он и решил… Профессор, помимо своей воли, задумался. Он застыл, держа коробку с каким-то измерителем в руках. За секунду перед его глазами пронеслись события последних месяцев.

– Вы воевали? – повторил свой вопрос Вадик.

– Нет, – наконец ответил профессор и продолжил разгружать машину.

В лучах фонарей светились белые человеческие кости – их было много, так много, что они устилали каменистое дно пещеры сплошным ковром. Группа из двадцати пяти серых аквалангистов словно парила, плавно двигаясь в прозрачных водах, играющих искусственным светом и светом, идущим откуда-то сверху – из проломов-колодцев в сводах пещеры. Они плыли, выстроившись в клин: впереди и по бокам двигались пловцы, держащие в руках длинные автоматы, имеющие магазины чудной формы, стреляющие специальными боеприпасами с длинными, как штыри, пулями. Внутри вооружённого треугольника прятались пять мирных пловцов: они двигались с такой же скоростью, как и остальные, но движения у них выходили более резкие, неуклюжие, им, в отличие от бывалых пловцов, очень мешали рюкзаки, висевшие у них спереди, на груди.

Из бокового ответвления пещеры ударили белые столбы света от фонарей, оттуда вываливалась, накатывала орда чёрных аквалангистов с какими-то ящиками за спиной вместо баллонов. Их, наверное, было человек тридцать: преимущество за ними. Первыми начали стрелять они, используя эффект неожиданного нападения чёрные, не выдерживая строя, открыли шквальный, но неприцельный огонь. В воде выстрелы звучали иначе, чем на воздухе, – они хлопали, ухали и хлюпали на границе звука. Треугольник шеврона, не потеряв ни одного человека, совершил ловкий, отработанный сотни раз на тренировочной базе манёвр, и остриём повернулся в сторону атаки. Чёрные стреляли из своих подводных пукалок резво, но низкая убойная сила их автоматов не позволяла на такой дистанции поражать серых с гарантией, а вот их противник первым же залпом вывел семерых агрессоров из строя. Галочка боевых пловцов отплывала назад, держала расстояние и расстреливала чёрных с расстояния, оставаясь недосягаемой для них. Чёрные пошли клещами; заклубивишись грозовыми тучами, они разделились и пошли на фланги упрямой серой галочки; пожертвовав ещё несколькими бойцами, навалились на борта защитников. Забурлил рукопашный подводный бой: лопались редкие выстрелы, но пловцы предпочитали выяснять отношения на ножах. Автоматы стали бесполезны, а пистолеты были лишь у немногих, и только некоторые из них успели их достать, а вот ножи – безотказное оружие, которым мастерски владели бойцы двух противоборствующих сторон – замелькали.

Вода окрасилась в красное, рубиновое и алое, постепенно оплывая розовым туманом, распространяющимся от булькающего смертью и немыми криками клубка взбесившейся разумной плоти. В битве не принимали участие лишь пятеро серых аквалангистов, которых защищали и прятали бойцы шеврона.

Порядок бьёт число. Серые, выдержав первый натиск чёрного спрута, заплатив за стойкость трупами товарищей, пройдя толпу клинком рубки, начали одолевать. Оставшихся чёрных аквалангистов, бросившихся в заплыв наперегонки со смертью, пристрелили – неудачники и слабаки окончили дни трусами. В царство воинов не берут тех, у кого прострелены спины.

В скоротечном, кусачем бою боевые пловцы шеврона потеряли четверо человек убитыми и пятерых раненными. И раненных, и своих мёртвых забрали с собой. Поплыли вперёд – всегда вперёд. Пещера сузилась до тёмного туннеля, сверху свет больше не падал, потолок приблизился, навис, давя почти осязаемой клаустрофобией. Пять минут и отряд серых уткнулся в необыкновенно гладкую, словно отполированную, стену. С правой стороны, в сочленении туннеля и стены чернела щель – туда-то и отправились. Строй клина пришлось вытянуть в две параллельные нити и так, шеренгой, вплыть в мрак. Фонари, казалось, не могли справиться с текучей, холодной тьмой, подъедающей свет, заполняющей сознание, заползающей ледяным онемением под синтетику защитного костюма и дальше всасывающейся порами кожи как дым, поближе к мясу, костям, хрящам, жилам и сердцу.

Щель извивалась зигзагом, коротким с острыми, изломанными под крутыми углами поворотами, и вывела в надутую шишку аппендикса кишки прохода. Здесь вода уступала место пустоте и обнажала козырёк выступа, за которым, на расстояние десяти метров, в скале пряталось овальное углубление. Пловцы по очереди выбрались на каменный приступок, вытащили мертвецов, помогли раненным и тем пяти неуклюжим, которых они оберегали ценой собственной жизни.

Маски, баллоны и ласты сняты, рюкзаки – тоже, в сумраке белеют лица славян, неизвестно зачем забравшиеся в эту опасную южноамериканскую глушь. Широкоплечий мужчина, ниже среднего роста, коротко стриженный, волосы запорошены заслуженной за сорок лет сединой, с худым лицом и внимательными серыми глазами, протолкавшись через ряды бойцов, подошёл к пятёрке подзащитных, продолжающих неловко разоблачаться, избавляться от атрибутов подводного плаванья. Звали мужчину, ведущего себя по-хозяйски, уверенно и как-то даже нагловато, Ян Глинко – командир ЧВК «Штраус». Ян – ветеран девяти полномасштабных военных компаний – побывал, наверное, во всех главных горячих точках планеты, наёмник от бога, беспощадный, злой, умный, он умел беспрекословно исполнять приказы своего непосредственного руководителя, главы ЧВК, олигарха Владимира Ярыгина. От подчинённых Глинко требовал того же – слепой веры и чёткого выполнения приказов. Будучи начальником личной охраны олигарха, он эту должность совмещал с должностью командира спецгруппы, выполняющий самые сложные задания Ярыгина: выполнял любые поручения, пускай они даже и не касались войны, выполнял и держал язык за зубами. Его отряд отправили в Южную Америку – он не возражал, хотя цели похода ему были непонятны, чужды, да ещё пришлось через джунгли тащить с собой гражданских – по виду совершенных студней в штанах, – защищать их, нянчится, как с детишками, следить, чтобы они не поранились, не потерялись. Роль няньки не пришлась Яну по душе, но не его это дело – давать оценку распоряжениям руководства. Он, как делал это всегда, взял под козырёк и пошёл выполнять приказ – святой закон службы – службы не за совесть, а за деньги, хорошие деньги.

Глинко подошёл к пятерым учёным, осмотрел их на предмет ранений – так, на всякий случай, и обратился к формальному главе экспедиции – Шаманову Павлу Юрьевичу:

– У вас всё в порядке? – обратился, а сам подумал, что у них-то всё отлично – прогулялись по местному лесу (прорубали дорогу и впахивали за учёных его люди), подзанялись дайвингом, посмотрели кино про подводную войнушку – и вот они уже на месте, а у него в отряде потери – четыре элитных бойца. Раненные ещё, но там всё больше ножевые, ничего критичного, выживут. Но не в этом соль. Кто на них напал и зачем? Напавшие были злые волки, а не зелёные сосунки. Откуда они здесь взялись? Или они пришли сюда за тем же, что и они, или целенаправленно поджидали их в засаде.

– Да. Спасибо.

– Угу. Тогда действуйте, профессор.

– Куда?

– Что – куда?

– Извините, я имею в виду… э-э… где, то есть, вы нашли?

«Удивительная мямля, и почему он очки не носит, ему бы с его рыбьей физиономией пошло», – подумал Глинко.

– Да. Собирайте вашу научную банду и пошли. – Предупреждая неизбежные вопросы – «куда», «что», «зачем», – командир добавил: – Там, – он показал рукой – где ниша и плита. Я осмотрел – рисунки, знаки. Это по вашей части. Мы вас сюда довели, теперь дело за вами. Ни у меня, ни у моих ребят нет никакого желания торчать в этой мышеловке больше положенного.

– Хорошо, конечно, конечно. Мы сейчас.

– Гидрокостюм не снимайте – только баллоны и ласты.

– Понял.

Глинко отошёл, а профессор руками, как крыльями наседка, стал подгонять своих сотрудников. Физику Шаманову недавно исполнилось пятьдесят два года, для своих лет он выглядел нормально – поджарый, без обмоток лишнего сала на боках и животе, высокий, длиннорукий. Профессор гордился своими длинными волнистыми волосами до плеч, не потерявшими своего блеска и антрацитового цвета, которые он предпочитал держать распущенными, исключая те случаи, как сейчас, когда они могли ему помешать, тогда он их собирал в пучок. Глинко был не совсем прав относительно него: Шаманова нельзя было назвать мямлей, в научных кругах его считали чуть ли не за тирана, жёсткого, принципиального новатора, не умеющего идти на компромиссы с начальством, но трепетно относящегося к своим ученикам – трепетно и строго. Но сегодня Шаманов чувствовал себя не в своей тарелке: в армии он служил – ещё в советской, – но участвовать в настоящих боевых действиях не приходилось. Так близко насильственную смерть он не видел, и во время боя, там, под водой, он так переживал и так испугался, что и сам мог отправиться на то свет, сердце вполне могло не выдержать таких нервных перегрузок.

Да, что-то рыбье было во всегда затуманенном взгляде учёного физика, чему способствовало как лицо вытянутое, так и вертикальные овалы глаз, а ещё пухлые губы и незаметная пуговка носа – ну вылитый карась. Этот карась занимался пограничной тематикой элементарных частиц, пытаясь связать их взаимодействие в стройную теорию образования потока времени. Теоретически он доказал обратимость потока и работал на созданием установки способный отправлять кирпичики самых маленьких частиц, известных науки, выбитых им протоновой пушкой – пушкой собственного изобретения – из фундамента нашей реальности, в прошлое время – назад, и в будущее время – вперёд.

Под его начало, в группу, собрали нескольких специалистов – настоящих специалистов своего дела. Первый – инженер, доктор технических наук, Игорь Стольников – умница, изобретатель, механик, великолепно разбирающийся в любых машинах. Игорь уже к тридцати защитил докторскую, а к тридцати пяти стал заметной фигурой в среде интеллектуальной собственности, записав себе на счёт двенадцать знаковых патентов на изобретения, среди которых был усовершенствованный 3-D принтер, работающий со стволовыми клетками; солнечная батарея, запасающая в три раза больше энергии, чем самые лучшие на тот момент; индивидуальную динамическую броню пехотинца, с которой теперь солдату перестали быть страшны попадания пуль крупного калибра. Игорь следил за собой, носил аккуратно подстриженную бороду и а-ля французские усики, закрученные в колечко.

Второй член группы – Сергей Тимофеев, специалист по биоорганическим системам, созданию искусственного интеллекта (ИИ) на основе химерных живых клеток. В этой области он считался лучшим из молодых учёных и, до того как ему предложили (настойчиво попросили) присоединиться к группе Шаманова, работал в закрытом НИИ на оборону страны. Сергею не было и двадцати пяти, а он уже получал грант индивидуального оклада от президента, как работник, от которого, возможно, зависит будущее страны пшеничных полей и голубых рек.