– Что скажешь? – спросил он. – Может быть, ты хотела бы сама повести, прежде чем примешь решение?
Синди уставилась на него. Она была еще слегка одурманена скоростью.
– Решение? Насчет чего?
– Не хочешь ли ее купить? – спросил Эллиот и ухмыльнулся. – Это была пробная поездка, не так ли?
– Да? – Она вздохнула. – Хотела бы я, чтобы это было так. И чтобы у меня были деньги. И чтобы она была моей.
Было что-то в Синди, что зацепило Эллиота. Он так привык к куколкам, которые все знают, никогда не впечатляются и всегда готовы прыгнуть в его постель, что Синди покорила его.
– Кто ты? – спросил он, зажигая сигарету.
Кое-что Синди определенно не собиралась рассказывать ему.
– Синди Лак, – сказала она. – Никто… просто девушка, которая проходила мимо.
– И куда же ты проходила?
– Ну, знаете… в офис… я машинистка… и я…
– Синди… приятное имя. А как у тебя с удачей?
– О, да отлично! Быть в такой машине?! О да!
Он рассмеялся.
– Видела какие-нибудь мои фильмы?
– Видела все! Они как вы – изумительные!
Она не рисуется, подумал Эллиот. Это сказано прямо от сердца.
– Ты на отдыхе здесь?
– Верно.
– Сама по себе?
– С отцом.
Эллиот взглянул на свои наручные часы:
– Я голоден. Пообедаешь со мной или отец тебя ждет?
Джоуи и Вин, конечно, ее ждали, но она не медлила с ответом. В холодильнике есть половина холодного цыпленка, и они смогут справится без нее.
– С радостью.
И он повез ее на свою виллу.
Барни приступил ко второму этажу своего гамбургера.
– Я хочу продолжить эту историю, мистер Кэмпбелл, – сказал он с набитым ртом. – Есть фрагменты, которые я могу опустить, но есть и те, которые я должен добавить… чтобы дать вам почувствовать атмосферу, так что не думайте, что я болтаю просто ради того, чтобы болтать.
Я сказал ему, чтобы он не сдерживал себя.
Он кивнул.
– Что ж, вилла Эллиота произвела на Синди колоссальное впечатление. Она просто не могла себе представить, что кто-то может жить в такой роскоши. Они пообедали на террасе, с которой открывался вид на море и гавань, окруженную берегами с цветущими кустами и орхидеями. Обед был столь же безукоризненный, как и обслуживание: маленькие креветки, перченные и поданные горячими, филе морского языка в сырном соусе и охлажденная маракуйя. Было и шампанское, от которого Синди слегка опьянела.
Она была так заворожена всем вокруг, что Эллиот решил показать ей виллу. Синди шла рядом с ним, сцепив руки, глаза ее все больше округлялись, а дыхание сбивалось. Все, что она видела, приводило ее в восторг.
Когда он наконец привел ее обратно в гостиную, Синди сказала самую приятную вещь из всего, что когда-либо кто-либо говорил ему.
– Это самый чудесный дом, который я когда-либо видела, – сказала она, – и вы его заслужили, потому что вы принесли так много счастья и радости многим-многим людям.
Глядя на нее, наслаждаясь ее красотой, Эллиот почувствовал такое острое возбуждение, какого он не чувствовал давно. Ему страстно захотелось привести ее в спальню, нежно раздеть и уложить на кровать. Он хотел взять ее так, как только он умел брать женщин, – медленно, растягивая удовольствие, пока не наступит кульминация.
На минуту он почувствовал уверенность, что она отдастся ему, но затем вспомнил про свой протез, и его желание обратилось в горечь.
И пока он стоял, глядя на нее, возбуждение покидало его, а на смену ему пришла ноющая, изматывающая боль в той ноге, которая давно уже была пеплом в печи дорогой клиники.
