Без двойников - страница 20

У них было на это право.

Была пронзительно ощущаемая ещё на земном их пути, обжигающая, далеко не случайная и на удивление рано открывшаяся заданность, предопределённость их судеб: только так – или вообще никак.

Сам тон их диалога с юдолью взят был, как оказалось, дерзко, но верно.

Это был их выбор – личный, никем и ничем не навязанный.

Было это самоотверженной устремлённостью всего их естества в будущее, на только ими различимый свет.

Более чем странное их существование в условиях более чем сложной действительности мифологизировалось уже давно, хотя и было абсолютной реальностью, правдивой и убедительной, без притворства и фальши.

Однако реальность эта была только их и ничьей другой, осознавалась каждым из них как отдельная страна, где они вольны были жить по-своему, широко и свободно, под знаком творчества, прежде всего.

Она осознаётся сейчас как реальность иного плана, иной структуры, чем та, которую так легко спутать с заурядной повседневностью.

Обособленная от стандартов и шаблонов, неизменно – не как у всех, вопреки нивелировке, в пику затверженным канонам, напряжённая, самолюбивая, фантастически самодостаточная, вырывалась она куда-то в новые измерения, и с упрямыми этими прорывами в неведомое всяческим законникам, оголтелым стражам общепринятых порядков и прямолинейно понятых приличий в творчестве невозможно было совладать.

Да и как вообще объяснить причину появления в родном тёмном небе сразу целой россыпи ярко сияющих звёзд?

Явление потому так и называется, что явлено, а не сконструировано, не произведено на станке, не запланировано заранее.

С ним ровным счётом ничего не поделаешь, оно существует само по себе, оно – слишком само по себе, чтобы впадать в зависимость от кого-нибудь или чего-нибудь, или, что уж совсем абсурдно, ущемлять себя, окорачивать, подлаживаться под общепринятые нормы.

Оно самоорганизуется и самовосстанавливается.

Так уж оно устроено, что надобен ему буквально миг для того, чтобы хаос превратился в гармонию.

Такая уж в нем заложена созидательная сила.

И если некоторые нынешние умники и поднаторели в подведении базы под чьё-нибудь более-менее стоящее творчество, то это всего лишь псевдомудрёные умствования задним числом, а не умение предугадать, не соучастие в открытии, но только изредка выпадающая кому-нибудь из окружающих честь быть спутником художника в его дороге.

Легенда – высшая реальность.

В ней, так сказать, смешаны жанры.

В ней рентгеном вечности просвечена суть человека. Метаморфозы её непредсказуемы, обаяние – неотразимо, воздействие на умы – огромно.

Короче, легенда – это необходимость.

К этому всё и шло – с самого начала, с первых шагов, с истоков, с азов.

Так уж всё складывалось, как-то обескураживающе естественно, само собою, что ли, сейчас уже и не выразишь, да и не надо, ни к чему это, право, когда игра уже сыграна, – так всё образовывалось, вроде вовсе и не по-взрослому, то есть осмысленно, с непременным участием некоторого опыта и знающего свою роль рассудка, а именно по-детски, открыто и прямо, празднично и светло, с нашей-то всеобщей тоской по сказке, по чуду, нужному позарез – вынь да положь – и явленному разом, целиком, без утаивания хотя бы считанных крох этого целого прозапас, на всякий случай, впрок, – нет, куда там, гулять так гулять! – вот оно, чудо, свежее, настоящее, можно посмотреть, а можно и потрогать, а вот ещё и ещё, – берите, глядите, изумляйтесь щедрости земли нашей, всё – наше, собственное, исконное, природное, достоверное, незаёмное, и вообще в державе нашей сплошные чудеса, и художники наши – сплошь кудесники, ну а лучшие из них – тут и слов-то не подберёшь, какие волшебники, и мало ли что ещё есть у нас, там, в неких подразумеваемых загашниках духа!