– И из-за того, что боишься тронуть Тактарова, ты решила действовать по принципу «не тронь дерьмо, чтобы не воняло», а я должен отдуваться?
– Ну… да, как-то так.
– А если я откажусь, ты воспользуешься властью и заставишь меня?
Нелидова тяжело вздохнула.
– Я не хочу этого делать, – сказала она. – Но я надавлю на больное: подумай о пациентке, ведь ей и так нелегко! Что нам делать? Отправлять ее в другую больницу? Я могу, но ты же в курсе, что у нас проходит проверка? Членов комиссии может заинтересовать, почему мы отказались госпитализировать больную…
– Хорошо, я ее возьму, – перебил Мономах. – Но тебе придется самой придумать, куда ее девать: я не могу сунуть ее в коридор и никого не могу выставить из палаты!
– Что, правда нет свободных коек?
– А ты думала, я шучу? Есть, правда, один вариантик, но он тебе не понравится.
– Мне сейчас понравится буквально все: вываливай свой «вариантик»!
– Одна ВИП-палата свободна.
– Но…
– Я же говорил!
– Хорошо, пусть будет ВИП.
– Ты серьезно?
– Пока полежит там: все равно нет претендентов. Даст бог, завтра прооперируешь ее, полежит в реанимации сутки, а там… В общем, это ненадолго. Спасибо за понимание!
– Не злоупотребляй!
– Постараюсь. Ты когда сегодня освобождаешься?
– Видимо, в ночи.
– Понятно. У нас все хорошо?
Это был вопрос, отвечать на который Мономаху было неудобно. Он знал, что должен не просто принять решение, но и взять на себя ответственность – черт подери, как же это трудно! Если бы только Нелидова не была его начальницей… Но и в этом случае все оказалось бы столь же непросто!
– Все отлично, – бодро ответил он, ненавидя себя за лицемерие и трусость. Чмокнув его в щеку, Нелидова выплыла из кабинета, довольная собой и окружающим миром.
* * *
– Это очень плохая новость! – тяжело вздохнул генерал-майор юстиции Кириенко, откидываясь на спинку своего удобного, но довольно старого кресла. Его секретарша давно умоляла произвести в кабинете шефа ремонт, но он упирался, говоря, что ему недолго осталось здесь сидеть, а тот, кто придет на его место, в любом случае устроит все по своему желанию. Кириенко искренне надеялся, что его преемником станет не кто иной, как Алла Суркова, которая и сообщила ему «пренеприятнейшее известие».
– Понимаю, Андрон Петрович, но все указывает на то, что эти преступления – серия.
– Сколько всего жертв выявлено на данный момент?
– Пока две, но мы работаем: боюсь, их окажется больше!
– Изнасилованы?
– Да, однако, кажется, для злодея это не главное: судя по всему, он получает удовольствие, мучая женщин, так как все они жестоко избиты! И еще: мы имеем дело с «коллекционером».
– И что же он коллекционирует: драгоценности, обувь, нижнее белье?
– Кожу.
– Ч-что? – Лицо шефа выразило недоверие, смешанное с отвращением.
– Подонок вырезает у жертв куски кожи с разных частей тела, и наш профайлер предположил, что маньяк является коллекционером, по неизвестной нам причине зацикленным на этом фетише.
– Он убивает только женщин? – спросил Кириенко после паузы: ему понадобилось время, чтобы переварить полученную информацию.
Алла кивнула.
– Во всяком случае, мужчин с похожими повреждениями не обнаружено, – добавила она.
– Есть у жертв что-то общее?
– До сих пор ничего такого не выявлено, но мы только начали: надеюсь, к концу недели что-то прояснится. Мы работаем с родственниками убитых, коллегами и всеми, кто входил в круг их общения.
