Дядя Миша Разномастский, как и папа, тоже был мужчиной видным, хотя и совершенно иного типажа. Как рассказывала мама, женщины от него млели. Вылитый цыган со смуглой кожей, зелеными глазами с длинными изогнутыми черными ресницами, со смоляными бровями сросшимися на переносице, вороного крыла кудрями крупно вьющихся волос. Роста он был невысокого, но телосложения атлетического и, насколько я помню – а видеть его без рубашки приходилось довольно часто – повышенной волосатости. Отец любил подшучивать по поводу дяди мишиного «свитера».
В детстве дядя Миша никакого интереса у меня не вызывал. Он приезжал к нам в гости на Первую Речку со своей семьей: женой тетей Гулей и детьми – Леной и Наташей. Лена была моего возраста, а Ната на четыре года младше, и мы часто играли вместе. Жили Разномастсткие в бараке без удобств в ожидании получения жилплощади от государства. Воду на третий этаж носили ведрами и отходы – помои – выносили тем же путем. Еще в каждой комнате деревянного барака – а им на семью досталась комната с маленькой кухонькой – стояла печь, которую в холодные сезоны нужно было топить чуть ли не два раза в день.
Так вот, живя в таких условиях, они практически каждый выходной приходили к нам в просторную двухкомнатную тогда современную квартиру с балконом с видом на море. Они приходили мыться. Иногда, когда воду в нашем доме отключали на профилактику – а это могло длиться месяц – или взрослые просто решали сменить ритуалы, мы ходили вместе в городские бани. И тогда мужики были предоставлены сами себе, а мы с сестренками и мама с тетей Гулей парились в женском отделении. Но чаще всего банные дни проходили в нашей квартире. И если их начало – приготовление тортов, кексов или печений, совместное игры и совместное купание – детей мыли вместе, т.е. одновременно усадив всех троих в большую ванную – меня радовали, то завершение этих посиделок периодически превращалось в черти-что.
