— Я — да. А ты кто?
— Меня зовут Вера, я ваш новый преподаватель. И предпочла бы общаться на «вы».
— Ну так общайся на «вы», я не против.
Красотка поджимает губы. Не нравится моя наглость. Ну что ж, малышка, смирись.
Вера взмахивает рукой, чтобы поправить волосы, и я замечаю на безымянном пальце тонкий золотой ободок обручального кольца.
— Ты замужем? — удивленно спрашиваю я.
— Да, — твердо отвечает она и задирает подбородок.
«Тем интереснее», — думаю я, кивая Вере на коридор, ведущий в мой кабинет. Я так и не понял, на кой хер отец выделил мне эту комнату, но да ладно. Хотя я определенно предпочел бы заниматься с Верой в своей спальне, желательно в горизонтальном положении. Как только мы заходим в кабинет, я закрываю за нами дверь и придвигаю кресло для этого Порочного Ангела. Порочного, потому что все ее тело кричит о сексе. Каждый жест, который другой человек назвал бы изысканным, элегантным, порождает во мне похоть. Она гибкая и стройная, изящная, как фарфоровая статуэтка, которую хочется перегнуть через край столешницы и сжать до трещин на ее безупречной поверхности.
Вера приземляет свои вторые девяносто — наверняка с «хвостиком» — в кресло и начинает выкладывать из видавшей виды сумки разные предметы: чистые листы, потрепанный блокнот, простой карандаш, затертый футляр для очков, а еще и книгу. Она раскладывает это все как под линеечку, пока я с неподдельным интересом наблюдаю за ней, занимая свое место за столом. Слежу, как двигаются тонкие пальцы и воображаю, как они обхватят мой член перед тем, как он погружается в этот греховный рот. Блядь, может, сразу?.. Нет, выжду немного, понаблюдаю за ней, тем вкуснее будет победа. Вера пробуждает во мне желание пошалить, я словно кот, собирающийся поиграть с мышью. Сам не знаю, что мной движет, то ли инстинкт охотника, то ли одержимое желание потрахаться. Пока не понятно, но очень увлекательно. От таких приключений ощущения всегда острее, и внутренности вибрируют от желания начать игру.
— Для начала я бы хотела понять уровень владения языком, — врывается в мои мысли Порочный Ангел.
— Очень высокий, — двусмысленно отвечаю я, и бровь Веры изгибается, а я дарю ей наглую ухмылку, заставив тут же отвести смущенный взгляд. Приятные ощущения. Я прямо чувствую исходящие от нее волны негодования, но наверняка там можно высмотреть и интерес.
— Я говорю о русском языке.
— А ты о чем подумала? — спрашиваю более низким голосом. Я сейчас как будто прощупываю почву, пытаясь понять, что будет оказывать на нее наибольшее воздействие.
— Значит, высокий уровень? — скептически спрашивает она, быстро совладав с чувством смущения. — Тогда зачем вам я?
Я подаюсь немного вперед, коварно улыбаясь.
— Знаешь, у меня такое впечатление, что отец просто подкидывает мне развлечения на лето, — говорю, глядя ей в глаза.
Вера подскакивает, и кресло, резко отъехав назад, врезается в стену.
— Пожалуй, я зря приехала.
— Вера, сядь, — жестко произношу я, не готовый пока проститься с Порочным Ангелом. Я не наигрался. Да я, блядь, только начал! — Садись.
Придвигаю кресло, и она медленно опускается в него, глядя на меня с подозрением.
— Язык знаю плохо, в сентябре перевожусь в местный вуз. Давай начнем.
— Тимур, я бы хотела сразу очертить границы.
— Сколько тебе лет, пограничница? — спрашиваю на английском, потому что на русском последнего слова не знаю.
