Отец удивлен, но старается не показывать виду, зато его фря заметно оживляется при моем появлении.
— Приятного аппетита, — желаю на русском и устраиваюсь за столом напротив Пумы по имени Жанна.
— Спасибо, взаимно, — отвечает отец. — Таня! Принеси прибор! Тимур будет ужинать с нами.
Через минуту передо мной уже стоит тарелка, возле нее лежат приборы, а улыбчивая приятная женщина желает нам приятного аппетита и ретируется в сторону кухни.
— Приятно видеть тебя за столом.
— Папа, мне еще сложно так быстро переключаться на русский. Давай на английском.
— Жанна не знает английского, это будет неуважительно по отношению к ней, — произносит он все же на понятном мне языке. И мне тут же хочется спросить, а кто виноват в том, что она такая ленивая задница? Прожив столько лет на деньги, которые полагалось тратить моей маме, даже не удосужилась выучить язык, хотя на нем говорят во всем мире.
—Тогда я произнесу свою просьбу, ты ответишь и на этом можно прекратить светские беседы.
— Я могу переводить для Жанны.
— Мне нечего ей сказать.
Отец немного хмурится, но все же кивает.
— Мне нужна машина. Буду благодарен, если ты добавишь мне денег на ее покупку.
— А деньги на карте закончились?
— Я не пользуюсь твоей картой, у меня своя есть.
Брови отца подскакивают вверх.
— Не понял. А на что ты живешь? Мама подкидывает?
Я качаю головой и приступаю к ужину. Стейк чертовски хорош.
— Нет. Я занимаюсь покупкой и продажей акций.
Одна эмоция на лице отца сменяет другую: сначала изумление, затем недовольство, а после появляется интерес.— И много удалось купить-продать?
— Достаточно, чтобы приобрести маленькую недвижимость в Стокгольме. А еще машину.
— Почему ты не использовал те деньги, которые я присылаю каждый месяц?
— Потому что не нуждаюсь в них. Так ты поможешь с машиной?
Он игнорирует мой вопрос.
— И как давно ты занимаешься акциями?
— С шестнадцати лет.
Отец хмурится, задумчиво смотрит на меня, видимо, складывая пазл в своей голове, а потом кивает.
— Конечно, помогу. Но ты можешь спокойно купить себе машину на те деньги, что лежат на карте. Там такая сумма, что хватит на какой-нибудь «корабль» представительского класса. Или на маслкар.
Маслкар мне подходит, такое я люблю. В Стокгольме у меня небольшая спортивная машинка. Не самая дорогая и новая, но доведенная до совершенства мной и Хуго, маминым другом.
— Хорошо, спасибо, — отвечаю отцу.
Как бы ни было, я не неблагодарная сволочь, которая не может сказать «спасибо» за предоставленные возможности. Но из-за необходимости просить о чем-то отца я чувствую себя неуютно. Как будто стою на паперти с протянутой рукой.
— Значит, с шестнадцати лет ты обеспечиваешь себя сам, — задумчиво тянет отец. Я не хочу обсуждать это с ним. Этот вопрос его не касается, он исключительно между мной и мамой. И ее другом Хуго, который помог мне начать, объяснил азы и рассказал, какие акции стоит покупать, а какие сливать, если купил по дури.
— Ты не обидишь Жанну, разговаривая со мной на английском?
— Да кого это волнует? — усмехается отец. — Как уроки?
Уроки… Я почти не помню сегодняшний, потому что боролся со стояком и желанием взять Веру. Мне безумно хотелось овладеть ею, уложить грудью на столешницу и рвать на части, упиваясь своей властью над женским телом. Вера отличный преподаватель, но еще она слишком сексуальная, чтобы думать о великом и могучем. Мои мысли — как и взгляды — постоянно сползали к губам, которые она периодически прикусывала, к покачивающейся под блузкой груди и пальцам, постоянно теребившим карандаш. А стоило ей надеть очки, как меня вообще повело, и желание только усилилось. Тогда-то я и принял решение, что завтра все случится.
