Такую оценку дала ему хотя бы все та же Вера, вытащившая Катю на одну из перемен в школьный двор. Сама Самойлова нового парня особо не оценивала, во-первых, надобности не было, во-вторых, настроения.
Собрав уже свою сумку, Катя встала из-за парты, набрала номер из числа избранных, вставила в уши наушники, слушая гудки уже через них…
– Алло, Котенок, я на подъезде, буду через пять минут, выходи.
– Ок.
За что Катя любила Марину – так это… за все, пожалуй. Марина была одной из трех самых близких в этом мире людей наравне с Марком и Леонидом. Снежану и малявок Катя тоже любила, но для них на пьедестале жизненных приоритетов было отведено второе место. А вот Марина… она стала одновременно и лучшей подругой, и лучшей наставницей, и лучшей… ну вроде как бабушкой, но она бы, услышь такое обращение, только в обморок хлопнулась или Катю «хлопнула», поэтому Самойлова младшая предпочитала считать ее немного приемной матерью.
Марина была для нее хранительницей главных секретов, советчицей во всех непростых ситуациях, психотерапевтом, другом. С ней она подчас позволяла себе обсуждать даже то, о чем стыдилась поговорить с Марком. А в последнее время и подавно… Отца все больше засасывали в работу, внимания требовали Снежана с детьми, к тому же, ему надо было когда-то отдыхать, а Катя... Она никогда не забывала, что имеет право на его внимание далеко не в первую очередь. Ей не нужно было это объяснять или на это указывать (чего, к чести домочадцев, никто не делал), она знала это изначально. С тех самых пор, как осознала, что Марк – не ее родной отец.
Катя любила его безоговорочно. Пожалуй, так, как и родного не все могут, но стоило в его жизни появиться сначала Снежане… потом детям… сама же для себя начала выставлять ограничения на внимание отца. Родные дети ведь не виноваты, что ее когда-то нагуляла с кем-то непутевая мамаша-наркоманша, а потом повесила на шею постороннему мужчине, ставшему в последствии спасителем и заменившему отца? Не виноваты. А значит, и страдать из-за этого не должны.
Если быть совсем уж честной, Катя никому не призналась бы, но и университет по ту сторону океана выбрала отчасти потому, что так она точно не забирала бы у родных детей своего неродного папы то время, которое по праву принадлежит им…
Девушка знала, что скажи что-то подобное Марку, той же Марине или дедушке, они стали бы переубеждать, доказывать, что все это глупости и вообще речи о подобном быть не может, но Катя была достаточно умна, чтобы понимать – ей и так слишком повезло в этой жизни, и злоупотреблять этим везением она права не имеет.
– Слушай, я тут не запаркуюсь, выскочи к калитке, а я тебя подберу, и сразу рванем…
– Выхожу…
Приняв еще один звонок от Марины, Катя застучала каблучками в сторону калитки еще активней. Дети массово расползались по домам, кто-то задержался в школьном дворе, чтобы поиграть в футбол, кое-где стояли группки мальчиков и девочек, решающие, расходиться или куда-то еще рвануть… Катя же неслась мимо, уже завидев нужный ей внедорожник.
Машина подкатилась к калитке ровно в тот момент, как через нее выскочила Катя, не желая задерживать вереницу таких же не нашедших, где же стать, сзади, Самойлова попыталась быстро, практически на ходу, заскочить на переднее сиденье…
Но в какой-то момент взгляд выцепил сидевшую на лавке за пределами школы, под старым деревом, фигуру…
