Без ярлыков. Женский взгляд на лидерство и успех - страница 3

У каждого из нас уникальный путь. Открывая миру свой весьма запутанный маршрут, надеюсь, что помогу вам найти собственную дорогу и следовать ей. Пришло время отказаться от ярлыков.

Теплый пар, смешанный с сильным запахом жженой резины, просачивается из-под земли. Слышен протяжный скрип тормозов. Негромкий звуковой сигнал означает, что посадка окончена и двери закрываются. Обычно парижане обходят решетки метро стороной или просто перешагивают их, не обращая внимания на ароматы, тепло и звуки. Но я люблю все, что связано с метро, особенно запах. Для меня это и есть Париж – город контрастов и противоречий. Даже сегодня, спускаясь в подземку, как будто слышу шепот: ты дома. Делаю глубокий вдох – и я снова впервые в этом городе, мне шестнадцать, и я готова шагнуть за рамки Среднего Запада и вобрать в себя всю красоту огромной новой картины.

Мои родители и все их друзья обожали Сент-Луис: красивейшие ухоженные пригороды; улицы, обсаженные столетними деревьями; безопасные школы и качественный культурный досуг. Мы жили в пригороде Крив-Коёр – считалось, что это хорошее место для воспитания детей. Конечно, если ваши чада вписывались в ванильную реальность девичьих скаутских отрядов, уроков фортепиано и гимнастических конкурсов. Увы, это был не мой случай. Я фальшивила даже под страхом смертной казни; кувырок могла сделать, только когда спотыкалась, запутавшись в собственных ногах; и меня выгнали из отряда брауни[4].

Отец, адвокат по судебным делам, бросил колледж и гастролировал по всему миру как актер, но после внезапной кончины моего деда вернулся и решил взяться за ум. (К счастью, тогда можно было сдать экзамены для подтверждения диплома.) В моей юности он начал коллекционировать вина из любимых регионов, и, чтобы выглядеть так же изысканно, как он, я повторяла вслед за ним названия винтажей из Бордо, Бургундии, Тосканы, Пьемонта и Эльзаса. Подражая отцу, полоскала рот вином и проглатывала его с негромким бульканьем, пытаясь распробовать вкус ягод, земли и меда, о которых он говорил. Я представляла эти далекие места и воображала, что нахожусь там и идеально говорю на местных наречиях.

Мама старалась познакомить нас с чудесами природы и сокровищами искусства, впрочем, не слишком удаляясь от уютного маленького мира семьи. В открытом театре Muny на невыносимой летней жаре мы, отбиваясь от москитов, смотрели мюзиклы «Моя прекрасная леди» и «Парни и куколки». Мы отправлялись в пешие походы по окрестным лесам, находили и исследовали пещеры. Иногда бывали в планетарии, и там я следила за самой яркой звездой, надеясь, что она приведет меня в новое измерение. Нельзя сказать, что я не любила родной город: во многих отношениях у меня было благополучное, почти идеальное детство, но, как увлеченная читательница и мечтательница, я хотела видеть больше. Экскурсии, которые устраивала мама, не смогли привязать меня к Сент-Луису, но ее привычка рассматривать окружающий мир сквозь призму эстетики и красоты неизменно подогревала мой интерес. Указывая на тонкие нюансы образов, звуков и ощущений, она развивала во мне чувствительность и любопытство, побуждавшие открыть для себя большой мир, вырваться из первой клетки, в которой я оказалась, – Сент-Луиса. (Позднее, конечно, мама захотела, чтобы после колледжа я вернулась в ее любимый город.)

Благодаря интересу ко всему новому и стремлению расширить горизонты я усердно училась и получала хорошие оценки, и педагоги считали меня «застенчивой славной девочкой». Я была довольно замкнутой, вечно думала о чем-то своем, поэтому одноклассники были уверены, что я высокомерна и неприветлива. Социальным амбициям я предпочитала любимые книги, фильмы и сериалы – все, где был какой-нибудь сюжет. В 1974 году никто не думал, что интроверсия – это хорошо; подобный недостаток полагалось исправлять, как неровные зубы или близорукость. Мама неустанно пыталась найти занятие, способное вытащить меня из скорлупы, но я отказывалась от командных видов спорта, клубов, музыкальных групп и чирлидинга (в отличие от младших сестер Сюзанны и Андреа, которые откликались на усилия матери куда охотнее и в целом больше преуспевали в социальной жизни и спорте). Я не была несчастным ребенком, просто знала, что в занятиях, которые другие считали подходящими для меня, чего-то не хватает.