Я допил кофе, мне пора было выходить на линию. Сегодня я собирался немного подзаработать на частном извозе. Вообще, я работаю в автосервисе. Вся моя жизнь, так или иначе, сосредоточена вокруг машин. С механизмами проще, чем с людьми. Никогда не возникает дилемм и неоднозначностей — на всё имеется чёткая схема действий. Для людей тоже подходят некоторые схемы, и тем не менее живой организм требует гибкого подхода. Мне не нравится быть гибким. Мне нравится ясность. Но в те редкие моменты, когда мой внутренний мир требует разбередить отработанные установки, я сажусь за руль такси и еду в неизвестность. Случайные попутчики, случайные разговоры, случайный флирт, случайная искра в глазах — я ищу не столько болтовни, сколько утраченные фрагменты знания о чужих мыслях и желаниях. Пассажирам нравится порой изливать мне душу, потому что я вызываю у них доверие. Они видят молодого мужчину, аккуратно, но неброско одетого, не громилу, который наводит ужас, и не мальчика, которого едва не сносит ветер. У меня загорелые жилистые от физической работы руки. Девушки говорят, что они смотрятся сексуально на чёрном руле моего «Фольксвагена». Я не хожу в спортзал, но люблю бегать по утрам, заниматься на турнике, иногда посещаю бассейн. У меня нет вредных привычек, и всегда начисто выбритое лицо. Всё это располагает ко мне, как и то, что я внимательный слушатель.
Если мне срочно нужны деньги, я предпочитаю возить мужчин, которые платят банковскими картами. Если мне нужно общение, я выбираю женщин, которые хотят расплатиться наличными. Тем, кто мне особенно понравился, я даже могу сделать скидку или отпустить вовсе без оплаты. Так случается нечасто, но я также нечасто выхожу в рейс. Больше от скуки, чем из-за нужды. Я сдержан в финансовых тратах, как стараюсь быть сдержан во всём. Таково моё кредо, которое позволяет мне оставаться тем, кем являюсь.
Закрыв дверь на ключ, я вышел из квартиры, спустился на половину пролёта вниз по лестнице, вызвал лифт, вошёл в него. У лифтов есть оно загадочное свойство: на несколько секунд они запирают наедине подчас совершенно незнакомых людей, создавая вокруг них невидимый интимный флёр. Можно думать в этот момент о чём-то своём и дожидаться, когда вынужденное единение закончится. Но в любом случае в эти секунды особого выбора нет ни у кого. Телефоны не работают, пространство замкнуто, потолок давит низко над головой, свет тусклый и неразборчивый. Вы находитесь почти вплотную, почти соприкасаясь. Стоит только протянуть руку — и контакт неизбежен. Такси — тоже своеобразный лифт. Потому мне по нраву и то, и другое. Рулетка случайных встреч — пожалуй, единственная авантюра, которая приносит мне удовольствие. Всё остальное я предпочитаю планировать.
Впрочем, в лифте моего дома редко попадаются совсем незнакомые люди. Я неплохо изучил соседствующих со мной жильцов. Я живу на седьмом, а всего этажей девять. Сегодня на пятом этаже лифт остановился, и в кабину ко мне вошла девушка, которую я уже неоднократно видел. Невысокая, бледная, с рыжими буйными кудрями, которые она вечно стягивает в хвост на затылке. Удивлённые тонкие брови, круглые очки. Неизбывная смертельная усталость в глазах от работы в школе, где она преподаёт географию. Насколько я знаю, в разводе. Лет ей навскидку тридцать пять, но, возможно, и меньше, потому что одевается она безвозрастно и безлико, будто вечно стеняясь и за свой рост, и за возраст, и за своё семейное положение, и за очки, и за слишком большую грудь, несоразмерную с остальным телом. Оттого она постоянно сутулится и говорит вполголоса. Кажется, её зовут Елена. Я прочёл это имя исподтишка, когда она однажды перебирала какие-то документы в лифте, стоя ко мне спиной. Нефёдова Елена Николаевна.
