– Как вы относитесь к проблеме глобального потепления, товарищ? – спросил Вадим, чтобы успокоиться.
– Ананасы будем жрать и жить на пальмах, – буркнул водитель, чуть отодвинул назад водительское сидение, движением покатых плеч и спины утрамбовал разноцветный навал игрушек, добродушно хохотнул:
– Пупсиков будешь собирать?!
– Буду. Затем – алкоголь, сигареты и спать! Без ограничения! Для успокоения души и телы! – прохрипел Вадим.
– Получается, парень, ты – торговец игрушками?! Думал, банкирца везу или крутого коммерсанта.
– Да! Я – торговец игрушками! Что с того?
– Всё нормалёк! – приветливо улыбнулся водила. – Весёлая погода! Оставишь парочку зайчат для внучат?
– Забирай всё! – великодушно отмахнулся расстроенный Вадим. – Парочку мне оставь. Образцы клиентам показать.
– Круто! Тогда денег с тебя не возьму! – обрадовался хозяин «киа-оптимы», заполненной радужной толпой мягких, губчатых пассажиров.
Раздражённый всей ситуацией неудавшегося дня, Вадим глубоко и решительно продышался, как перед затяжным нырком в иную реальность.
Медлительный, грузный водитель, неспешно включил «аварийку», но выбраться из машины, с намерением помочь клиенту в сборе игрушек с проезжей части, по счастью, не успел. Заднюю пассажирскую дверцу, распахнутую Виолеттой, с грохотом снесло ураганом «жигулей», рванувших по двойной осевой из потока застрявших в «пробке» машин.
В следующий момент у пешеходного перехода взметнулись в грязное небо перепуганной стаей ослепительно белых птиц – бумажные листы офисной бумаги. Истерично закричали женщины. Завизжали тормоза, бешено и заунывно завыли клаксоны машин. Мятая – перемятая, в подтёках ржавости, алая «девятка» с тонированным до черноты стёклами, в народе просто – «зубило», – хрипло газанув, умчалась с места происшествия, с диким визгом шин свернула в ближайший переулок.
От мгновенного скрежета и грохота отрываемой двери «киа», от истеричного визга шин по асфальту, от вида «белого взрыва» над чёрными крышами машин и серым городом, Вадим окаменел, замер, затем очнулся, резво выскочил из салона.
Светофор подмигнул зловещим глазком с «краснокожим» человечком.
Вадим продрался сквозь толпу безмолвных зевак, под ногами людей, на бело-чёрной «зебре» увидел растерзанный, распростёртый чёрный плащ, с перекрученными крыльями рукавов, укрытый белыми листами бумаги. Беспорядочно разметались, по мокрому чёрному асфальту светлые пружинки женских локонов.
Вадим упал на колени перед сбитой девушкой, отвёл ладонью липкие, местами чёрные локоны, скрывающие её лицо, с ужасом осознал, что волосы пропитались бурой кровью. Лицо девушки было необыкновенной красоты, словно лик мадонны Литты с полотна да Винчи проступал сквозь грязевые размазы и липкие пряди волос. Он судорожно выхватил из кармана пиджака «ай-фон». На экране по-прежнему издевательски извились мерцающие ленты. В плотном кольце обступивших его людей Вадим дико закричал:
– Скорую! Срочно!
От его звериного вопля тёмная толпа молчаливых зевак невольно расступилась в стороны.
На экране его дорогущего «ай-фона», брошенного на мокрый, липкий асфальт, продолжали скручиваться, раскручиваться, свиваться клубками странные, нескончаемые, синеватые ленты с загадочными знаками – символами, будто злобный змеиный клубок распутывался среди звёзд вселенной.
