– Конечно, Марина, – успокоил её Вирятин.
– Вот, смотри, – улыбнулась она, указав на одну из папок. – Тракторист Иван Васильевич убил сына. Пальцем от гусеницы трактора. Виноват оказался покойный сторож Репин. Как тебе? Такую заметку и в Москве у тебя купят не глядя.
– Скорее решат, что это выдумка, – хмыкнул Вирятин.
– Что ты! Какая выдумка? Я сама была на месте преступления. Вот же дело!
– Марина, ты это редакторам и читателям объясни. Им ведь дело не покажешь.
– Неужели не возьмёшь?
– Возьму, конечно, – ответил Вирятин. – Рассказывай…
Двенадцать лет назад поздней осенью Марина Вячеславовна выехала в село Большая Криуша, где был убит сторож совхоза «Правда» Алексей Репин. Нашли преступника быстро. Им оказался Костя Дробышев, парень семнадцати лет.
Багримова забыла об этом случае и вспомнила о нём лишь через одиннадцать лет, когда в очередной оперативной сводке УВД увидела информацию об убийстве в селе Большая Криуша молодого человека престарелым отцом. Она взяла в руки материалы дела, открыла случайную страницу и увидела показания старика.
Да, это была та самая семья! Константин пробыл в колонии десять лет и вернулся в родное село. Он не стал устраиваться на работу, а и деньги на еду и на выпивки брал родителей. В прямом смысле выколачивал их, избивая мать или отца. За три года он промотал почти все, что скопили Иван Васильевич и Елена Сергеевна Дробышевы.
Отец не выдержал, когда сын в очередной раз бросился на него с кулаками. Он схватил палец от гусеницы трактора, которым толок в ступе табак, и ударил сына по голове. Затем сам пошел к участковому и признался: «Я убил сына»…
– Вот такая история! – сказала Марина Вячеславовна и начала листать странички дела, ища подчёркнутые карандашом фразы.
– Видишь, как бывает, Паша! – продолжила она. – Судьи этого «Ивана Грозного» фактически простили. Вот смотри: «Суд, учитывая обстоятельства дела и раскаяние подсудимого, счел возможным не лишать Дробышева И.В. свободы, применив к нему условное наказание».
– Любопытно…
– Значит, возьмёшь дело? – ещё раз спросила помощница прокурора.
– Конечно. Что у тебя ещё?
– Подборка дел о тёщеобидчиках. Их судьи пожалели, как и Ивана Васильевича. Приговоры тоже выносили мягкие, щадящие. Все как под копирку. Мужики избили тёщ и получили тоже по году условно.
– Марина, а на меня твоя мама не заявит, если я вдруг разбушуюсь? – в шутку спросил Вирятин.
– Моя мама умерла, так что у тебя не будет тёщи, – ответила Марина Вячеславовна. – Разве не знал?
– Ты не говорила.
– Теперь будешь знать. Продолжим?
– Ты мне всё показываешь дела давно минувших дней. Неужели нет ничего посвежее?
– Есть. В одной деревне старушке-самогонщице разбили голову трёхлитровой банкой с первачом. Следствие ещё в самом разгаре, поэтому дело не у меня. Придётся идти в управление.
Помощница прокурора встала и вытащила из шкафчика кожаную куртку – иссиня-чёрную, под цвет её глаз и волос.
– Вставай, Паша! – сказала она, набирая номер следователя. – Пошли-пошли! Управление недалеко отсюда. До него меньше квартала.
