– Совсем? – девушка удивлённо посмотрела на лицо собеседника сбоку. Волосы его развивались под лёгкими дуновения и ветра, и даже сейчас девушка чувствовала запах похоронных благовоний, исходящий от них.
– Совсем.
Тут маг остановился и заметно напрягся. Адель всё больше переносила вес на собственные ноги, пока не смогла стоять самостоятельно. Лишившись нагрузки, Эдвин будто совсем этого не заметил – он шумно втягивал ноздрями воздух, не отрывая глаз от угла, из-за которого вышли те два чудовища.
Только сейчас Адель в голову пришла неожиданная мысль. Она задалась вопросом: а куда вёл тот кишечник, который торчал из спин многоликого и высокого чудищ? Что-то в ней задрожало то ли в страхе, то ли в предвкушении; она почувствовала, что сейчас узнает ответ.
Из-за угла вышла девушка. На ней было белое, воздушное, почти прозрачное платье, которое казалось каким-то слишком чужеродным для этого места. И правда: на ткани не было ни единой капли крови, ни единого пятна грязи или комка земли; даже вездесущий пепел обошёл стороной это создание, отличающееся от тех существ, что были до этого. Девушка имела русые волосы, заплетённые в косы, вытянутое лицо, чуть узковатый разрез глаз и синевато-красные губы. Она, едва улыбаясь, счастливым взглядом осматривала пришельцев и порывалась словно что-то сказать: предложить чаю, или спросить о погоде. На памяти Адель были такие девицы, и они всегда начинали разговор так. И Адель бы обрадовалась последней выжившей, заключила бы её в объятия, утешила бы бедняжку, выслушала бы страшную историю о том, как все вокруг внезапно стали превращаться в невиданных зверей. И Эдвин бы накормил её вяленым мясом гуся, провёл бы к ближайшему оплоту выживших, может даже предложил бы какую-то более тёплую одежду, которая внезапно отыскались в его дорожной суме. Всё это могло бы произойти, если бы у этого создания кристальной чистоты не был вспорот живот, и если бы она не касалась внутренностями травы.
Кишечник, заменяющий цепь с ошейником для поданных этой твари, заканчивался у неё в животе. И, не дожидаясь атаки мага, эта девушка выдала то, что так намеревалась выдать – не глупый вопрос с целью завязать разговор, а крик. Не звериный вой, а настоящий вопль, и всё с блаженной улыбкой. Откуда не возьмись, появились непонятные конечности, ударившие с большой силой и мощью. Адель не успела не то что уклониться, а вовсе понять, что ей грозит опасность. Она отлетела в грязь, ударилась спиной о балку сожжённого дома и на несколько секунд потеряла возможность дышать. Ей вновь стало плохо, но в сей раз Адель чувствовала, что реальность граничит с миром вечного сна и покоя – миром мёртвых. Эдвину, судя по вялым движениям, тоже осталось недолго. Может ей казалось, но ей послышался хриплый смех, будто бы смелся сам Эдвин.
Над ним показался тёмный ореол, тени рядом начали сгущаться и тянуться к фигуре волшебника.
Свободу нужно выгрызать. Даже если для этого придётся прибегнуть к отравляющей тебя силе.
Адель взволновано наблюдала, как некромант расправляется с чудовищем.
—–
Сверчки пели песнь об уходящем лете, костёр одиноко потрескивал в образовавшейся тишине. Слышался только лепет худого человека, перебирающего монетки в руках. Он шипел, перекладывая кругляши из кожаного мешка в простой, тканевый. В один момент он остановился, замер, вспоминая прошлые подсчёты, а после щербато улыбнулся самому себе и вернулся к своему делу. Наконец человек закончил и протянул мешочек в грязной руке Адель.
