– Чего тебе с утра неймется? – спросил голос из-под завесы светлых спутанных волос, закрывавших лицо.
Прежде чем он успел ответить, женщина потянулась к бутылке и припала к ней, ничуть не смущаясь своей наготы. Возможно, она даже не осознавала, что раздета, или думала, что о приличиях позаботится полумрак.
Поспешно отвернувшись от одного тела, Дарт окинул взглядом три таких же, распростертых на матрасе, и узнал друга по запястью, обмотанному платком. Рука плетью свисала с лежанки и выглядела вывихнутой, бескостной, а сам он – бледным и размякшим, словно вылепленным из теста. Первым делом Дарт прощупал пульс, затем перевернул Деса на спину и похлопал по щекам, приводя в чувства.
– Эй, слышишь меня?
Спустя несколько секунд набрякшие веки приоткрылись, и потухшие глаза бессмысленно уставились на него.
– Где твоя одежда? – Дарт огляделся. – Проклятие, где твои штаны?
– Ушли.
Дес тупо заморгал, силясь прорваться сквозь тяжелый дурман.
– Посмотри на кровати, – подсказала бражница из угла.
И Дарт, перебирая в уме все известные ему ругательства, принялся шарить вокруг, стараясь не задеть остальных спящих. Он был вынужден забраться на матрас четвертым, чтобы дотянуться до края у стены, где в итоге и нашлась одежда. Куда сложнее оказалось натянуть ее на обмякшего Деса. Если выглядел он как потрепанная тряпичная кукла, то весил, казалось, не меньше мраморной статуи.
Дарт тщетно пытался продеть непослушную руку в рукав. В приюте он видел, как няньки управляются с младенцами, и тогда еще не представлял, что взрослые могут возвращаться в то же состояние беспомощности, да еще и по своей воле.
– Чем вы его опоили?
– Всякое было, но к вечеру отпустит, – со знанием дела сообщила бражница.
– Я думал, здесь спиритический кружок, а не притон.
– Одни общаются с ду́хами, другие – с телами.
– Значит, целых людей здесь нет?
В ответ бражница издала смешок, похожий на икоту, и затихла, наблюдая за борьбой, развернувшейся у нее на глазах.
Внезапно обретя силы, Дес заворочался, пытаясь отбиться от рук, что насильно надевали на него ботинки. Дарт обнаружил их на полу среди чужого тряпья и пустых бутылок из-под дешевого пойла, которое друг, будь он в здравом уме и твердой памяти, даже не попробовал бы. Когда Дес наконец воссоединился со своей одеждой, его без лишних церемоний стащили с матраса.
– Поднимайся, я спешу.
– А что так? Фло отпустила тебя ненадолго?
Не поддаваясь пьяным выходкам друга, Дарт подхватил его под мышки и поволок к двери, надеясь, что на свежем воздухе разум немного прояснится. Горький дым от жженой травы постепенно проникал в голову, отравляя сознание. Считалось, что благовония помогали спиритам погрузиться в транс и установить связь с умершими, хотя на самом деле это только разрывало их связь с реальностью.
Подъем по скользким ступеням дался тяжело, и они вдвоем, выбравшись из подвала, обессиленно привалились к стене.
– Мне плохо, – выдал Дес, медленно сползая в снег.
– Два пальца в рот – и сразу полегчает, – ответил Дарт. – Только разберись с собой сейчас, пока мы не сели в машину.
Он нервно одернул заломленные лацканы пальто – от него тоже несло дымом.
– Это заразно?
Дарт с тревогой посмотрел на друга.
– О чем ты?
– Все домографы такие чистоплюи?
Дарт предпочел не отвечать. Подождал, пока Дес немного оправится, а потом скомандовал:
– Пошли.
Наивно было полагать, что человек, который и в трезвом уме не привык кому‑то подчиняться, сейчас начнет послушно исполнять, что ему велено. Дес не сдвинулся с места, зачерпнул горсть снега и приложил ко лбу, видимо, пытаясь избавиться от головной боли. Вторая порция должна была спасти его от жажды, но Дарт успел перехватить его ладонь прежде, чем она оказалась у губ.
