– Бильяна говорит, что такие глубокие шрамы не свести, – продолжила Фран, закатывая рукава рубашки. – Новую кожу себе не пришьешь.
– Его и так почти не видно, – подбодрил Дарт, сраженный внезапным откровением. Прежде они никогда не обсуждали это, соблюдая негласные правила.
Задумавшись, он пропустил момент, когда Фран подготовила целебную купальню, и спустя время очнулся от ее командирского тона:
– Снимай одежду.
Дарт застыл, удивленно глядя на Фран. Склонившись над ванной, она баламутила воду, в которой плавали сухоцветы и труха из листьев. С каждым взмахом ее руки раствор становился все более мутным.
– Чё лыбишься? Раздевай своего дружка, – сварливо добавила она и, кивнув на неподвижного Деса, распростертого на полу, добавила: – Вот этого.
– Принесешь кофе? – попросил Дарт, чтобы на время спровадить ее.
В ответ Фран фыркнула, выражая недовольство. Как всегда некстати в ней проснулся дух противоречия.
– Думаешь, меня можно смутить голым задом?
– Тогда управься здесь сама, а я схожу на кухню.
На том все ее позерство закончилось. За время, что они провели за совместной работой, Дарт успел узнать Фран достаточно, чтобы постичь вздорный характер и понять, как совладать с ним. Главное, не пытаться командовать и не подвергать сомнениям ее способности, – от того и другого она вспыхивала, точно пламя, в которое плеснули керосин. Но стоило предоставить Фран свободу действий, и ее бунтарство угасало. Так случилось и на сей раз. Она пробормотала, что не собирается надрываться, и умчалась прочь, выбрав задание полегче.
Без нее стало так тихо, что Дарт мог слышать тяжелое дыхание Деса, развалившегося на каменных плитах. Густой пар поднимался над ванной, курился вокруг, похожий на дым. Духота давила на нервы. Чувствуя, что вот-вот взорвется, точно перегретый котел, Дарт скинул пальто и принялся за дело.
С одеждой он справился быстро, куда сложнее оказалось поднять безвольное тело и затащить его в ванну. Все же ему удалось, пусть и не без проблем: захлестав костюм, намочив рукава и едва не утопив друга. Дарт отвлекся всего на секунду, но и этого хватило, чтобы Дес скользнул под воду, словно кусок мыла. Зато это привело его в чувство быстрее, чем травяные отвары и крепкий кофе. Вначале над водой взметнулись руки, вцепились в борта, а затем показалась голова.
– Ты чё?!
– Сам же хотел промочить горло.
– А. – Деса устроило и такое объяснение. Он откашлялся, вытянулся в ванне и с минуту пролежал молча, уставившись в потолок. По мере того как его разорванное сознание восстанавливалось, взгляд становился все более осмысленным. Наконец Дес понял, где находится, и спросил: – Как ты меня нашел?
Ответ был прост. К Дарту обратилась сама госпожа Гленн, беспокоясь о сыне. По ее словам, он периодически где‑то пропадал по ночам, а возвращался сам не свой. Когда вместе с ним из дома стали пропадать ценные вещи – предметы интерьера, которые охотно принимали скупщики, госпожа Гленн забила тревогу. Покрывая сына, она утаила все от супруга и попросила помощи у Дарта. Тот, к своему стыду, не смог успокоить материнское сердце, поскольку сам не знал, что происходило с другом последние недели. Куда более осведомленными оказались его знакомые в Хмельном квартале, рассказавшие, что видели его в «Полуночном театре», где собирались последователи месмеризма. Это казалось невозможным: Дес никогда не питал интереса к подобной теме, – напротив, всегда сторонился и побаивался ее. Тем не менее Дарт нашел его именно там, в прибежище спиритов, и в состоянии, что едва отличало его от тех, с кем пытались связаться посредством сеансов.
