Артист бросил на своего менеджера еще один уничижающий взгляд и оставил его одного. Джозеф проводил Эдди взглядом, затем яростно стукнул кулаками по мраморному полу, на котором красовались красные капли его собственной крови. Отчаяние, непроизвольным криком вырвавшееся из его груди, эхом разнеслось по пустой комнате.
Что было с ним не так? Этот вопрос не давал ему покоя и постоянно крутился в голове. Его кулаки продолжали обрушиваться на пол, – ни боль, ни кровь не могли остановить Джозефа. Из его груди вырвался рык раненого льва. Что было с ним не так? Горькая усмешка исказила лицо Джозефа. Если бы Эдди хотя бы раз искренне захотел узнать…
2018 г. Париж.
Эдди замер с поднятой вверх рукой, благодаря публику за бурную реакцию. Всем своим телом Марина ощутила эмоции, мощным потоком проливающиеся на его ликующую фигуру.
«Как, наверное, опьяняет столь беспредельное обожание», – подумала она. – «Так, невзначай, можно возомнить себя Богом»
Когда, ловко пробравшись между нагромождений кабеля на сцене, Эдди появился за кулисами, его лицо было сплошь усеяно бусинками пота, зеленые глаза сияли от восторга. Он замер перед ними, принимая полотенце из рук ассистентки, и промокнул лоб.
– Ну как тебе? Правда я нереальный? – спросил Эдди с очаровательным эгоизмом мальчишки, требующего похвалы.
Губы Марины изогнулись в дразнящей улыбке.
– Ты мне очень нравишься. И, да, ты нереальный.
– Великолепно! – сверкнул улыбкой Эдди. – Подожди, пока не увидишь второе отделение. Я еще только разогревался!
– О да! Главное дождаться момента, когда он снимет рубашку и покажет им свой обнаженный торс! Вот тогда ты увидишь настоящее сумасшествие! – воскликнул Джозеф с явной издевкой в голосе.
Эдди замер и нахмурился. Его красивое лицо приняло смущенное выражение, он бросил осторожный взгляд на Марину, а затем на язвительно усмехающегося Джозефа.
– Я не буду этого делать, – проворчал он. – Не сегодня.
– Что, прости? – прошипел Джозеф, вскакивая со стула и принимая свою обычную позу, – руки на бедрах, брови удивленно вскинуты вверх.
– Я не собираюсь снимать чертову рубашку сегодня вечером, – буркнул Эдди, избегая встречаться угрюмым взглядом как с Аристовым, так и с Мариной.
– Да ты издеваешься? Это чертово, столь ожидаемое всеми премьерное шоу! Думаешь, я позволю испортить все только потому, что та, с кем ты сейчас спишь, присутствует здесь? – Джозеф побагровел от ярости.
– Эта дурацкая идея не нравилась мне с самого начала! Я не собираюсь делать это сегодня!
– Ты сделаешь это, – отчеканил Джозеф. Его лицо превратилось в непроницаемую маску, глаза блеснули холодным огнем. – В противном случае, я сам выйду на сцену и сниму ее с тебя. А потом затаскаю по судам.
Эдди инстинктивно сжал кулаки, и подался вперед, но его остановило нежное, ласковое прикосновение. Ее руки. В них было то, как он себя чувствовал и чего хотел.
– Пора на сцену, Эдвард, – услышал он ее мягкий голос.
Эдди обмяк. Он повернулся к ней и прикоснулся губами к ее губам, прежде чем не говоря ни слова, вернуться к публике. В тот момент, когда он ступил на сцену после перерыва, Эдди засиял как новорожденный бриллиант. Он и правда лишь разогревался в первой части своего шоу, поняла Марина.
Казалось, Эдди парил в воздухе от одной части сцены к другой, увлекая за собой аудиторию, до тех пор пока публика не опьянела и не обезумела от эмоций. И затем он сделал это. Марина замерла в тот момент, когда Эдди снял с себя шелковую рубашку и обнажил свой мускулистый, стройный торс перед многотысячной толпой. Это было невероятное, неземное, космическое чувство, когда аудитория взревела и зарыдала от восхищения и эйфорического, почти осязаемого вожделения.
