Выговорившись, девушка прилипла к иллюминатору, пытаясь разглядеть сквозь белёсое марево заметённую снегом планету. А я достал учебник испанского и попытался сосредоточиться на отклоняющихся глаголах. Только я собрался проспрягать в Preterito Indefinido выражение dormir mal, как соседка толкнула меня локтем и вышибла учебник из рук. Она съёжилась и поворотила ко мне лицо с обморочной белизной, проступившей под щедро наложенными румянами:
– Там! – каркнула сипло. – Там… крыло…
Я посмотрел в иллюминатор и пожал плечами. Крыло как крыло – мятое, клёпанное-переклёпанное, в потёках измороси.
– Оно… оно отламывается! – взвизгнула девушка шёпотом и с безумным взглядом полезла на меня.
Её не пускал ремень, и она рвалась из него, как лошадь из постромок. Вышколенная пожилая стюардесса тут же оказалась рядом с нами и гаркнула таким же вороньим шёпотом:
– Гражданка! Немедленно сядьте. Мы ещё не набрали высоту. В туалет нельзя.
Гражданка продолжала лезть на меня:
– Крыло… Я в газете читала…
– Вот и летайте на газетах, – сказала стюардесса презрительно. – А у нас с крыльями все в порядке. Сядьте на место!
– Там крыло!
– Если хотите, – встрял я, – если хотите, мы можем поменяться местами.
– Поменяетесь, – кивнула стюардесса, – как только можно будет отстегнуть ремни.
Через несколько минут, которые показались неделей, потому что соседка продолжала, пуская слюни, лезть на меня, по радио объявили, что можно расхомутаться. Я помог соседке расстегнуть ремень, хотя с удовольствием затянул бы его – только на шее. Едва не сломав мне колени и опять сбросив на пол учебник испанского, девушка бросилась по проходу в хвост самолёта, зажимая рот. Ох, грехи наши… Я пересел к иллюминатору и взглянул на крыло. Оно трепыхалось, как бумажное. Да уж, зрелище не для слабонервных. Я вспомнил разговор механиков в кафе аэропорта и пожелал одному неизлечимую чесотку на языке, другому спорадическое удушье.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
