Библиотека счастливых - страница 18

– Что случилось? Вы поругались с литориной?

– Очень смешно.

И после секундной паузы он прибавляет:

– Вернее было бы сказать – с драконом.

Теперь мой черед помолчать, дожидаясь продолжения, но Леонар больше ничего не объясняет. Кладу рядом с ним пакетик и сижу, глядя на старика и надеясь, что он мне откроется, но тот остается закрытым, как устрица. К величайшему моему удивлению, в конце концов он все же начинает говорить.

– Я знаю, вы любите книги. У меня здесь настоящие сокровища. Может, вы их заберете? Мне надо от них избавиться, и хотелось бы, чтобы они были бесплатно доступны всем. Бо́льшая часть этих романов – первые издания, я всю жизнь их собирал. Некоторые даже с автографами, они стоят целое состояние…

– Почему вы хотите мне их отдать?

– Не в этом дело, – ворчит он. – Можете вы их забрать и сделать доступными для каждого, кто захочет прочесть?

– Вы не хотите их продать или подарить вашей дочери?

Он ерзает на ступеньке, и я вижу, что мои вопросы его раздражают.

– Так берете или нет?

– Да-да, конечно, беру. Дом большой, места много, а книжные полки почти пусты. Есть где расставить.

– Хорошо, тогда жду вас с вашей матушкой сегодня после обеда, начнем перетаскивать их к вам. Ровно в два, не опаздывайте.

С этими словами он встает и оставляет меня одну на крыльце.

Больше я ничего не знаю.

В назначенное время мы с мамой, нагруженные пакетами и коробками, стоим у его дома.

Леонар открывает нам ровно в два и знаком предлагает следовать за ним. Дойдя до гостиной, мы надолго замираем в изумлении, разглядывая книги старика, затем мама, как всегда тактично, приступает к допросу:

– Почему вы хотите избавиться от таких сокровищ?

– Мама, перестань! – одергиваю я ее. – Нас это не касается.

Притворяюсь, что меня возмущает ее бесцеремонность, но не могу справиться с удивлением и любопытством, а потому, заставив маму замолчать, продолжаю сама. Мы решительно одна другой стоим.

– И в самом деле, довольно неожиданно с вашей стороны отдать нам самые ценные книги…

Он ставит нас на место – у него это отлично получается:

– Я отдаю их не вам, я отдаю их обществу.

– Но почему?

– Потому что!

– Вы скоро умрете, да?

– Мама!

Меня разбирает смех, но я сдерживаю себя, видя, как насупился Леонар. Глубоко вздохнув, он поворачивается к нам спиной и принимается за работу. Я уже достаточно хорошо знакома с ворчливым дедулей, чтобы понимать, что больше от него никаких пояснений не добьюсь. Мы начинаем складывать драгоценные издания в коробки, и я замечаю, что Леонар двигается будто через силу. Каждый раз, как мы уносим очередную коробку, он все больше сутулится и словно бы съеживается.

Всю вторую половину дня мы ходим туда-сюда между его домом и нашим. Последние книги, которые он упаковывает, похоже, самые ценные, старик укладывает их особенно заботливо. Я, как могу, подхватываю коробки, и Леонар со своим обычным тактом меня предупреждает:

– Осторожнее! Не мешки с картошкой таскаете, они хрупкие.

Показываю ему язык.

– Я все видел!

– Я уверена, у вас что-то со зрением, еще бы, в ваши-то годы!

– Вы не думали о карьере комической актрисы?

Надеюсь, мама не слышала, она ведь могла бы принять это всерьез и уговаривать меня начать театральную карьеру. Ну вот, накаркала – я слышу, как она кричит от книжного шкафа:

– Все очень хвалят школу Флорана!

Неласково смотрю на соседа.

– Ну, спасибо, Леонар, удружили.

– Не за что, рад был услужить.