Несмотря на возраст моя бабуля трудится не покладая рук. То огород, то почту разносит. Вот в тот день она и ушла разносить письма. Можно было и обождать, но, наверное, она просто не хотела видеть, как я уезжаю. А я, возможно, не смогла бы уехать, если б увидела её грустное лицо.
— Очень плотный у нас вышел обед. — Наевшись до отвала, практически хвалю за щедрость Кирилла. Накормил так накормил!
— Так и путь неблизкий. — Доволен, что мне всё понравилось, будто, сам готовил. — Скажи, а ты в столицу к жениху едешь? Он тебя встретит?
— К нему, да. Но я не сообщила, что приеду, так что, он не знает. — Допиваю свой чай и не хочу продолжать эту тему. Слишком личное. Кирилл чувствует и не напирает.
Мы возвращаемся в купе и повисает некоторая неловкость. О чём говорить с малознакомым человеком? Не о погоде же и видах за окном? Тем более, что картина однообразная. А о себе как-то глупо. Кому интересно? Сойдём с поезда и наши пути разойдутся навсегда.
— Забавно, ты так и не спросила, чего я такой чумазый. Из скромности или неинтересно? — Нарушил тишину мужчина.
— Подумала, что ограбили. Разве не так? — Поддерживаю разговор я.
— Не совсем. Кошелёк у меня не отбирали, как и мобильник. Я их сам забыл. А когда понял, возвращаться уже не стал. Иногда проще новые карты завести и телефон купить, чем повторить незабываемую встречу. — Разоткровенничался мужчина. — Я к сестре ездил. Она уехала из Москвы с каким-то не разбери поймёшь. Хотел проверить по своей ли воле. Выяснилось, что изначально нет, а теперь уже стерпелось-слюбилось.
— Главное, что она счастлива, верно? — Хотя я лично не очень представляю, как можно полюбить того, кто тебя силой увёз.
— Хотел увезти её, чтоб наваждение спало. Да вот только мне все кости пересчитал ухажёр её вместе с дружками. А стоило приложить его разок-другой как Аня меня в рукоприкладстве обвинила. Забавно, да?
— Не вижу ничего забавного. Может, и правда полюбила?
— Она да. А он? Анька ведь из меня деньги тащила. Кто он после этого? Альфонс. Для сестры не жалко, а этот... Не будет она с ним счастлива. Да насильно счастливой не сделаешь. Такой визг подняла, когда пообещал вернуться с подкреплением. Как-то не готов я был один против шестерых.
— И что же? Вернёшься? — Мужчина молчит. — Позвони ей потом. Она в сердцах многое могла наговорить, а потом жалеть станет.
— И где такие берутся? — Глядит на меня как на чудо какое.
— Какие?
— Сказочные.
Время близится к вечеру и на одной из станций к нам в купе подсаживается женщина. Красивая, на вид ей тридцаточка. Вроде улыбчивая, но такая слащавая, что мне делается не по себе. Она так на Кирилла заглядывается, что чувствую себя в купе лишней.
— Я вас оставлю. — Говорю тихо и быстренько выскакиваю за дверь. Колёса стучат. До следующе станции прилично. Иду руки сполоснуть от нечего делать, а возвращаясь вижу Кирилла, стоящего у окна. Чего это он здесь забыл.
— Оставила меня ей на съедение, Оленька? — Спрашивает с укором. — Не по-товарищески это. Вот я бы тебя не бросил!
— Может, у тебя личная жизнь там налаживалась! Не хотела мешать. — Я стою от него в нескольких шагах и кажется, что Кириллу это не нравится. Брови нахмурил и ко мне подошёл поближе.
— В свахи заделалась? Оль, она, слава богу, выходит через две станции. Нам надо это пережить. — Говорит так, будто, у нас общий интерес.
— Как бы не решила зайцем до Москвы тебя провожать! — Зачем-то говорю то, что на уме. Он смеётся.
