Это была верхушка местного лохотрона городского рынка – Апраксина двора, с которой считались все или почти все.
Ехали молча. В динамике автомагнитолы слышался треск рабочей волны.
– Наверное, выходной, – сказал Бегемот, включив компакт-диск.
В салоне зазвучала акустическая гитара с одним исполнителем:
Сырость осени по щекам нас бьет,
«Благослови нас, Господи», – шепчется народ.
Прячется за спинами Ангел во плоти,
Ускользает в облаке душа в конце пути.
Покрывалом белым, сотканным из слез,
Разрывают нервы горьким вкусом рот,
Отнимая веру в заповедь Христа,
Открывают бездну мести или зла.
Один шаг до света из кровавой тьмы,
Только не успел он до него дойти.
Две бандитских пули в спину из-за угла
Вырвали навеки друга у меня…
Жесткий речитатив действовал молниеносно, уводя за смыслом песни. Седой отвлекся от своих дум, слушая её. Песня навевала какую-то силу, жажду движения с целью все изменить.
– Кто поет-то? – спросил Седой.
– Да сам не знаю, – ответил Бегемот, – вот взял у сеструхи своей послушать. Говорит, реальная тема.
– А коробка от диска где?
– В бардачке.
Седой достал из бардачка машины коробку компакт-диска. На первой обложке был нарисован Питер. Вернее, Седой догадался, что это Питер: вдоль набережной Невы с одной стороны Петропавловская крепость, Эрмитаж с другой, а чуть дальше – питерские Кресты, обвитые колючей проволокой. А над всем этим сияло большое желтое солнце. И надпись на обложке: «Заклеен рот, глаза мои кричат…» – название диска. Имя автора сбоку – Руслан Лимаренко – было ему незнакомо.
Неожиданно заиграла мелодия сотового телефона.
– Черт, – выругался Седой, – не дали песню дослушать. Кто это? – тихо спросил он в трубку.
– Это Седой? – спросили на другом конце провода.
– Я! – утвердительно, ответил Седой.
– Это Петя звонит. Тут тема одна появилась. Опер Тихомиров предлагает…
– Не по телефону, – резко перебил Седой, – подъезжай на Мойку, там и поговорим.
– Что, снова рамс какой-то сует тебе этот пройдоха? – спросил шефа Гад.
– Да, наверное, я не дал ему договорить.
– И правильно, он лох полный. Рамсы попутал в прошлый раз, когда по всему городу раззвонил, что у Эдика кайф будет. Вот Эдика с Брысем и пришил кто-то у них на хате тогда. Да и как все классически сделали – у нас ни в отделе, ни в прокуратуре никто так и не понял, кто их завалил. Так это дело глухарем на следователе Кузнецове и повисло. Хреново ему теперь будет, ибо проверка МВД-шная с генпрокуратурой из Москвы у нас скоро.
– Проверка? – спросил Седой.
– Да, ожидаем.
– Так это же для нас может выйти боком: начнут дела старые поднимать, отказные материалы проверять, как да на каком основании отказывали мы в возбуждении уголовных дел по обманутым нами в лохотроне гражданам. Может такое быть?
– Вполне, – ответил Гад.
– Поэтому нам надо сейчас сидеть тихо, не рамсить, чтоб шума никакого нигде не было.
– Только удастся ли? – спросил доселе молчавший Миша. – Нам же надо дела покойного прибрать к рукам, пока другие его бизнес не прибрали, а это без рамсы не получится.
– Посмотрим, – тихо ответил Седой, почесав лоб и сдвинув кепку на затылок.
– Здоров, Седой.
– А, это ты? Ну, здоров, здоров, Тихомиров. По делу или просто так к нам ты зашел? – спросил Седой, поднимаясь вверх по лестнице в свой офис. – Что у тебя там за тема? Пойдем, расскажешь.
– А тема интересная, – начал Тихомиров,
– я вот слышал от своего знакомого мента из Москвы о новой схеме лохотрона. Так вот, я предлагаю вам организовать лохотрон на нашем рынке.
