Битвы на улице Красной - страница 4

За полгода до окончания деятельности депутатского корпуса первого созыва я вышел с предложением принять постановление об энергосберегающих технологиях. В чем его идея? Она заключается в том, чтобы внедрять не просто трубы, а трубы, стационарным способом сохраняющие тепло. Поразительно, но это постановление для начала провалили.

Боролись же мы за то, чтобы максимально использовать солнечную энергию. Получается так, что мы приезжаем за границу, а там стоят баки с водой и нагреваются на солнце. Там стоят солнечные батареи, произведенные, между прочим, не где-нибудь, а в России. Краснодарский завод «Сатурн» является здесь мировым лидером. Ему заказывают солнечные батареи из Англии, Франции, Израиля, Германии, а мы не пользуемся этими возможностями. Для решения проблемы нужно было только принять постановление – причем такое, какие были при коммунистах: о распространении опыта работы. Тот, кто внедряет новые энергосберегающие технологии, получил бы чисто моральную поддержку. Но ничего подобного не произошло. Все проголосовали против. Почему? А просто некогда было депутатам. Пусть электроэнергии тратится на 40—50 процентов больше. Лишь бы другие вопросы решались: кредиты, зарплата и прочее.

А ведь энергетический дефицит – одна из сложнейших наших краевых проблем. И ее мы, избиратели, ощущаем ежедневно.

Еще одна краеугольная проблема кубанской экономики – лес.

Лес – наше богатство, его надо беречь от огня. Можно смеяться над тем, что я тут опустился до такой банальности. Но ситуация с лесом сложилась серьезная. В Чечне и Дагестане весь лес вырубили. В Сибири есть лес, но хвойный. А вот тех пород, которые произрастают в Краснодарском крае, почти нигде нет. Огромные, можно сказать мировые, запасы каштана, дуба, граба, железного дерева и других пород, а их – десятки наименований, – и все это произрастает только в Краснодарском крае.

В чем особенность леса? Дуб сажают сегодня, а вырубить его можно только через 90 лет. А дерево, которое мы срубаем сегодня, посажено, соответственно, не нами. Поэтому лес нужно охранять особыми законами, иначе без этого богатства останутся наши дети и внуки.

Когда мне предложили заняться проблемами леса, то выяснилось, что мое представление о том, как обезопасить кубанский лес от вывоза за границу, в корне отличается от той концепции, которая предлагалась раньше. При Советской власти все работали таким образом: выпустят постановление о запрете вырубки и вывоза леса, а сами потом на этом делают огромные деньги, так как нужно получить специальные разрешения на то, чтобы вырубить определенное количество леса или выбить квоты. И на этом кто-то очень круто зарабатывает. Чем больше было запретов, тем больше обогащались ведомственные чиновники. Словом, систему нужно было менять в корне.

Я подумал и нашел экономический рычаг. В итоге мы впервые ввели так называемую попенную оплату. По пням, то есть. Срубили – платите. И отдали это на откуп районам. Мы определяем только общее количество леса, сколько можно вырубить. То есть лес, которому уже столько лет, что возможно рубить, чистить необходимо. А потом на его месте вырастут новые лесные богатства.

Ввели эту попенную оплату. Хочешь вывезти лес – вот и получаешь сразу квоту и платишь за нее. За каждый пенек. Срубил дерево, оставил пенек – заплати за него. В результате действия этой концепции, которую я внедрил, в бюджете впервые мы получили статью дохода за лесные богатства – один миллион долларов в год. Раньше этого не было. Более того, мы еще дополнительно получили миллион дохода на то, чтобы восстанавливать лесные богатства. То есть на возрождение леса мы не взяли средства у пенсионеров, учителей и врачей, а заработали их. И еще, один миллион долларов получили местные бюджеты, потому что их отдали не в центр, где сидел чиновник, который мог за взятки выписывать этому столько-то дуба, этому столько-то. А вот если бы пошли по пути запретов – то обогатился бы на этом всего-навсего чиновник. Пошли по нашему пути – и лес и впрямь стал нашим богатством.