Танцырев, когда я зашёл в кабинет, пристально смотрел в монитор. Смутившись, он сказал:
– Неожиданно. М-да. Неожиданно. Ну, посмотрим.
Мец, когда мы собрались в курилке, веско заявил, что одного жулика поменяли на другого, а значит, ничего не поменялось.
В коридоре усатый мужчина в очках, похожий скорее на врача, чем на пациента, объяснял очень некрасивому деду:
– Да что вы мне рассказываете?! Он как раз из этих! Я вам говорю, он из самых из этих. И налоги поднимут! Вот увидите. И что, что бизнесмен? Ему деваться некуда. Бюджет-то дырявый.
Разговоры про нового губернатора надоели, как восторги от модного фильма, который все обсуждают неделю, чтобы потом забыть.
Я вернулся в палату и застал Лёню, ссутулившего у стола со стаканом чая. Он смотрел в оконное стекло мимо своего отражения. На столе горел ночник.
Я вскипятил воду, после Лёниного кивка долил ему в стакан и заварил чай себе. Мы напоминали попутчиков в поезде, и я представлял себе чёрный пейзаж, бегущий за окном. В детстве мне нравилось прижиматься лбом к стеклу электрички и видеть сразу и себя, и мелькающие столбы.
Лёня покачивался в такт своим мыслям, а может быть, качался на волнах Рижского залива. Лицо у него было спокойным, лишь вздрагивали иногда веки – был у Лёни такой тик.
Вдруг он заговорил:
– Не дело это, ох, не дело… – он укоризненно покачал головой и принялся отхлёбывать горячий чай, прилаживаясь к стакану сбоку. – До чего область-то довели? Ну, какой это губернатор?
Мне показалось, он заплачет. Я проговорил лениво:
– Лёня, и ты туда же. Сегодня от этого губернатора деваться некуда. Все как с ума посходили. Того пережили и этого переживём.
Несмотря на разницу в возрасте, мы с Лёней давно были на ты.
Он грустно посмотрел на меня:
– Если переживём, – голос его упал. – Про этого Братского ещё в прошлом году писали. Ой, плохие вещи писали! Какой он губернатор? Выскочка! Коррупционер.
– Братского? – переспросил я.
– Так, кажется, фамилия. Или Братовский…
Я нащупал смартфон. На самом верху сайта «Дирижабля» с фотографии смотрел на меня Братерский. Под ним улыбался заголовок новости: «Полпред президента поздравил Сергея Братерского с назначением на пост врио губернатора».
– Ни фига себя… – пробормотал я.
Лёня расценил это как согласие и принялся развивать мысль:
– Вот взять медицину: ведь ужас, что происходит. Первоклассные врачи уходят. А диспансеризация? Сплошное очковтирательство. А теперь нам говорят о врачах широкого профиля. А это что значит? Ещё больше специалистов уйдёт. Нужна реформа, а кто её будет проводить? Понимаете, во власть берут непрофессионалов. Берут людей с улицы. Скоро студентов будут брать.
Я слушал Лёню вполуха, пролистывая заголовки новостных сайтов.
«Владимир Путин обозначил приоритеты для врио губернатора Сергея Братерского».
«Сергей Братерский заявил о кадровых перестановках в правительстве региона».
«Цель – доверие граждан: Сергей Братерский о планах на ближайшие месяцы».
«Сергей Братерский: неизвестные факты из биографии».
Новость о его назначении соцсетевая общественность восприняла со сдержанным оптимизмом. Неля опубликовала селфи с Братерским, сделанным после дневной пресс-конференции. Оба улыбались: Братерский едва заметно, Неля – так широко, что её острый нос напоминал синичий клюв. «Впереди много интересного», – подписала она снимок.
В Неле боролись два чувства, и эта борьба отражалась на её лице. Полгода назад она считала Братерского жуликом, теперь была заинтригована. В статье для «Дирижабля» Неля припомнила Братерскому инцидент с дольщиками, но между строк читалось ликование. Нелю возбуждала перспектива иметь в качестве мишени не лысого и стареющего ставленника олигархов, а человека, которого пару лет назад с подачи Христова только ленивый не называл червячком. «От карикатуры до губернатора», – был один из подзаголовков статьи. Обожание шло вперемешку с битым стеклом Нелиного сарказма.
