Благословляю сильный дождь под утро… Стихи - страница 10



Как его затравила бездушность твоя.

Но почувствовать боль мне года не дают,

И подносят бальзам и на рану кладут,

Был бы молод, наверно, рубил бы с плеча,

А сейчас только сжал рукоятку меча.


Это сложно, считая кого-то своим,

Резать то, что единым назвал Элоим.

Я ни Бога, ни души не мыслил делить —

Лишь мечтательно ждал и просил не юлить.

Третий глаз мне шептал: «Ведь она же слепа!

Быть рабой? Может быть, но нужна не раба».

Не сложился мозаики сколотый край,

И в петроглифе стертом затихла печаль.


Буду Эго баюкать и за ушком чесать,

Будем вместе учиться людей различать.

Меч на сече напьется, глаз во снах отдохнет,

И прощенье само незаметно придет.

Буду скромен и нежен, и прост между тем,

Только душу не буду делить я ни с кем:

Её гонит в полон, обзывая прыщом,

Мое Эго больное, а кто же ещё?

Целовал не ту

Чтобы ветром обвевало
И прохладу нагоняло,
Запаситесь опахалом
В жаркий день.
Чтобы паром обдавало,
Лей на каменку немало
И настоя, и отвара,
Выкинь лень.
Если к ночи страшно стало,
Смотришь грустно и устало,
Лезь скорей под одеяло
В темноту.
Если долго целовала,
А потом не прибежала,
Значит в тени пьедестала
Целовал не ту.

Рву цепи, потому что тесно в них

Рву цепи, потому что тесно в них,
Душа не терпит поводка на шее,
И, улучив неповторимый миг,
В рывке последнем от свободы млею.
Задумал оттолкнуться и взлететь,
Пространство покорить и парадоксы,
И в клекоте над облаками петь,
А не скулить в повадке, данной мопсу.
Но не вознесся. Вопреки мечтам
Скольжу ко дну с негаданным прозреньем:
Ведь раньше я, благодаря цепям,
Не падал вниз к опасным заблужденьям.
Стальные звенья берегли бока
И ограждали от беды, ржавея.
…И голову не потерял, пока
Был поводок с ошейником на шее…

Из Омара Хайяма

Всего, что нагрузил в дорогу,
Моя не вынесла душа.
Делю ответственность я с Богом
Стаканом крепкого вина.
Теперь не я, а он в ответе
За половину моих дел.
Он виноват – он сам, заметьте,
Со мною выпить захотел.

Тело тянется к небу

Тело тянется к небу,
Сердце рвётся к тебе.
У знакомого следа
Запах резче вдвойне.
В романтических бреднях,
Заплутав сгоряча,
Мне мелькают в виденьях:
То бокал, то свеча.
В этом бледном бокале
Смысла может на грамм,
А свеча догорала
И кривлялася нам.
Просветлите мне думы!
Подсветите судьбу —
Перепутаны струны,
Ничего не пойму.
Сердце тянется к небу,
Тело рвётся к тебе.
У горячного бреда
След видений во тьме.
Двойники замелькали:
Кто романтик, кто – нет,
Со свечой иль с бокалом —
Всё знакомый ответ.
Приструнённый за граммы,
Просветленный на миг,
Смысловой голограммы
Я кривую постиг.
Ничего, что светает,
Вновь бездумно шепчу:
«Твоя бледность, родная,
Мне испортит судьбу!»

По болотам

По болотам, гнус в траве пугая,
Промочив дырявые носки,
Шёл Иван-Царевич, проклиная
Аэродинамику стрелы.
«Нет бы, чтоб упала за забором
Иль на двор к богатому купцу,
Я б тогда посватался, и скоро
Дело сладилось к счастливому концу.
Но бреду с насиженного места
Да с напутствием запившего волхва:
«Мол, стрелу найдешь ты у невесты,
И целуй, какой бы ни была!».
В сказке быстро вёрсты пробежали,
Вот царевич свой узрел позор —
В камышах лягушка прижимала
И стрелу, и брачный договор.
Не со зла Царевич выражался
Неучёным русским языком,
Что конец стрелы он побоялся
Зарядить шрапнелью иль свинцом.
Вспомнив тост поэта на пирушке:
«Вы ищите женщину во всём!»,
Он бесстрашно целовал лягушку
В рот зеленый пересохшим ртом.
И случилось чудо в два приёма:
Затрещала шкурка, как в огне,
И  явилась девушка, но в коме