В руках любимого и камень кажется яблоком
В руках любимого и камень кажется яблоком.
(Восточная мудрость)
Отец учил, собрав народ,
Пусть первым бросит камень тот,
Кто среди нас и без греха…
Кто без греха? Так это я!
Теперь пытаюсь осознать,
Готов ли этот камень взять?
Не дрогнет ли моя рука
И бросит, не боясь греха?
Любовь воистину легка,
Когда она, как облака,
Плывет, гонимая весной,
Не торопясь, сама собой.
Моя любовь – сто тысяч мук,
Со вздохом каждый сердца стук
Растянут в вечности. И я —
Пятно на лике бытия.
Сомнений тучи. Не понять,
Что может женщина желать.
Но если я не муж её,
То брошу камень я в неё!
Дозрел. Сам камень я беру,
Его засуну под полу,
Иду решать вопрос один:
Так я любим иль не любим?
Пришел и камень достаю,
И очень грозно говорю…
Она в ответ: «Адам подрос,
Адам мне яблоко принес!».
И смотрит прямо мне в глаза,
А на щеке блестит слеза.
Рука разжалась. Я смущен…
А змей здесь вовсе не при чем!
О, Боже! Дай мне время на молитву
О, Боже! Дай мне время на молитву!
Я не имею ни секунды для неё.
Крутясь как белка, думаю про битвы,
А сердце разрывается моё.
Оно желает в тихом упоенье
Шептать слова, направленные ввысь,
И видеть возвращение прозренья
И то, как мысли нимбами зажглись.
Немного золота за век Христа намыто.
Среди трудов, начатых впопыхах
Лишь пара дней мной правильно прожита,
А остальные – суета и прах.
И знаю, что закончить нужно много
И время на роман ещё найти.
Всё время разбегаются дороги,
И как узнать, куда верней идти?
О, Боже! Не молю о благодати.
Не надо милостей – я скромно обойдусь.
Готов носить поношенное платье
И верно славить брошенную Русь.
Довольно головы, стеной пробитой,
Лишь одного прошу, пускаясь в путь:
О, Боже! Дай мне время на молитву…
А на роман, найду уж как-нибудь!
Вот снова чистый лист слетает в забытьи
Вот снова чистый лист слетает в забытьи.
И я, как будто чист, в непрошеной любви.
Тихонько расправляю уставшее плечо.
Смотрю печально в небо…, а небу всё равно!
Себя не называя… Да как ни назови —
Израненное сердце трепещется в груди.
На подвиг и на подлость толкает нас оно.
У неба нет эмоций… И небу хорошо!
А хочется, чтоб были, чтоб рано поутру
На чистую молитву откликнулось: «Ау!»
И тихим завыванием ответило на крик,
Но небо не ответит…, и я к тому привык!
Резьбой ложатся строчки на матовый экран.
Что было в мыслях грустных листу я передам.
Бумага всё прощает, а может, не простит:
Лист тоже ведь без сердца… Но он хоть не молчит!
Меня не нужно губкою тереть
Меня не нужно губкою тереть
И в средстве чистящем замачивать на день.
У антикваров цену та имеет медь,
Которая не только поседеть
От мудрости, но и позеленеть
Успела…
Меня не следует подолгу обжигать
Блестящим Солнцем бестолковых фраз.
Меня с собой возьмите только раз
К восходу в гости, чтобы поиграть
Рожденьем утра. С ним чтоб помолчать
Несмело…
Меня не надо на моих ловить
Ошибках многочисленных и явных.
Мне Боги даровали много, но средь главных
Был дар ошибку совершить.
И в исправленье находить
Забвенье…
А если с исправленьем не спешу
И в заблужденьи тверже чем гранит,
Мой добрый антиквар меня простит.
Ведь я об этом просто напишу:
Пока не исправляюсь – я живу
В стремленье…
Забытая любовь, что может быть скучнее
Забытая любовь… Что может быть скучнее!
Зеленоватый мох на трещинах коры
У головного мозга. Заботы поважнее
Закрасили по новой всю прелесть той поры.
Ещё в неровных вздохах последние страницы
Коротеньких историй из книги моих снов,
Но всё трудней цепляться за звуки и за лица…
