«Так значит, это было шутка?!» – злость и обида разом навалились на меня, в носу предательски защипало, а глаза стали влажными от слёз.
Их называют «золотая молодежь» – сыновей и дочерей директоров или собственников. С кем-то я работала в одной компании, с кем-то просто пересекались по делам… И все они были разными: высокомерными и дружелюбными, карьеристами и бездельниками, но не такими… У меня не хватало слов, чтоб описать чудовищность и абсурдность того, что случилось.
Я для них никто! Не поставщик мяса или овощей, с которым нужно договариваться и которым дорожат, чтобы не ушла к конкурентам. Я – директор богадельни, человек, которого можно просто так пригласить без всякой цели, чтобы потом посмеяться за чашкой кофе в обеденный перерыв.
В комнате стояла тишина, только занавески колыхались от ветра. Я молча собрала листочки, расправила их и аккуратно сложила всё в рюкзак. Приоткрыв осторожно дверь в ожидании ещё какого-нибудь подвоха, я прислушалась и выглянула. Никого. Только тусклые лампочки освещали коридор. «Как в фильмах ужасов», – подумала я и тихонько проскользнула из переговорной на лестницу.
Стараясь не шуметь, я быстро спустилась вниз, стараясь не наступать на крошки бетона, и наконец подошла к женщине-охранице.
– Елена Ладыгина, – хрипло сказала я.
Только бы не разрыдаться. Я украдкой вдохнула и выдохнула, немного поморгала глазами, нетерпеливо ожидая, когда женщина всё же найдет мою фамилию и вычеркнет её.
В кафе около Северного вокзала было почти пусто. Туристы уже разошлись по экскурсиям, а для офисных работников, любителей дорогого кофеина и бизнес-завтраков, было ещё рано. Мои часы показывали половину двенадцатого.
– Чайник мятного чая, – бросила я официанту и достала из рюкзака ручку и листок с названием «Потенциальные спонсоры спектакля» и начала рисовать незабудки. Между фамилиями друзей и знакомых Алексея Ивановича, названиями компаний и электронными почтами я рисовала листочки и цветочки. Уже не вспомню, откуда у меня такая привычка, но думать помогала.
«Итак, что имеем в активе. Денег Алексей Иванович дал немного, чтобы было с чего начинать, и при экономном расходовании должно хватить на полгода. Ещё нужно на что-то ставить спектакль». Я нарисовала уже третий цветок. Взглянула на своё художество. «Чего-то они все сегодня кривые получаются, некрасивые. Попробую ромашку», – и ручка в моей руке снова заскользила по мятому листку.
Потягивая мятный чай с тонким апельсиновым привкусом, я смотрела в окно, наблюдая за прохожими и машинами на перекрестке.
Сеть пиццерий «Дядя Ваня» была последней компанией из этого списка.
Всего двадцать контактов! Как такое может быть? Я со вздохом ещё раз просмотрела на мятый, изрисованный листок, потом в окно, пытаясь успокоиться.
Светофор на перекрёстке загорелся зелёным светом, и прохожие старались быстро, расталкивая друг друга, перейти дорогу, чтобы успеть до красного сигнала. Злость и обида сменились глухим раздражением.
Алексей Иванович Ковров, урождённый калининградец, на жизнь зарабатывал прокатом и продажей квадроциклов. Любителей поездить по бездорожью и полям было достаточно. Думаю, его компанию знали многие. Так почему же мне никто не ответил?
Я без сожаления скомкала листок и отложила. Выброшу по дороге.
– «Ну что же, теперь крутитесь сама, не маленькая, – мысленно приказала я себе. – Помощи ждать больше неоткуда».
