– Валерий, – назвался лейтенант. – Мы ровесники. Давай на «ты».
– Ну, мне называться излишне, – ответил Арсений. – Я так догадываюсь?
– Конечно, Арсений. С твоим личным делом ознакомился. Ничего не поделаешь – служба. Крестьянин по рождению. От земли, так сказать. Отец погиб на войне. Мать колхозная труженица. Сам похвально отслужил армию. Гвардии сержант. Опять же примерный студент. Перспективный. Все прекрасно. Вот и не могу понять!
– Чего же?
– Что тебе еще надо?
– Да вроде я и не прошу ничего.
– Ты же наш, советский. Я это чувствую. Не какой-то там Синявский и Даниэль. Вонючие диссиденты! Но они там, за бугром, выживут, а ты там задохнешься. Они смогут, а ты не сможешь без Родины.
И он умолк. Молчал долго, делая вид, что думает. Явно их тоже учили театральной паузе. Вышли на вокзальную площадь. Два здания дореволюционной постройки были соединены дощатым забором, выкрашенным в ядовитый зеленый цвет, за которым находились пути. Видимо, прибыл пассажирский поезд, потому что на площадь высыпало много народу с вещами и устремилось к автобусной остановке и стоянке такси. Никто не обращал внимания на двух молодых людей, о чем-то беседующих, и это явно устраивало лейтенанта.
– Кино увлекся? – вышел из задумчивости Валерий.
– И это знаешь?
– Обязан, Арсений. Служба такая. Да и статейку я прочел.
– Какую статейку?
– «Вся власть – Советам!», – выделяя каждое слово, произнес лейтенант, словно прочитал лозунг. – Знакомое название? У тебя получается. Есть слог, стиль. Я в этом секу.
Арсений с опаской подумал, что сейчас он скажет, как любит русскую литературу и как в этой области начитан. Но лейтенант воздержался, хотя всем своим поведением подчеркивал, что человек он интеллигентный и свою работу ведет вопреки тем манерам, которыми отличались его предшественники.
– Ну, какой уж слог! – не согласился Арсений. – Эту статью я тоже читал. Не помню, кто подсунул.
– «Читал», – тонко улыбнулся лейтенант. – Не сам ли писал?
– На самом деле? – постарался выразить удивление Арсений. – Донесли, что я написал? А если поклеп?
Ни на что хорошее Арсений не надеялся, но ведь и лапки поднимать сразу не годится, вдруг удастся вывернуться, отвести подозрение.
– Я не за тем пришел, чтобы выяснять – ты или не ты, – сухо сказал лейтенант. – И не валяй Ваньку. Не предусмотрительно черновики оставлять. Да где? В тумбочке. В общежитии.
Черт! Ведь думал выбросить. А утром напрочь забыл. Конспиратор липовый! Отпираться дальше смысла не было.
– Если не за тем пришел, то зачем? – спросил Арсений.
– Ты же хороший парень! – воскликнул лейтенант и, похоже, искренне. – Куда лезешь?
– Никуда я не лезу. В своей статье не нахожу никакой крамолы. Написал, что думаю.
– Знаю, кто тебя сбивает с верного пути. Устроил в доме сборища. Если сильно тоскует по тем местам, где побывал, можно вернуть.
– Касьяныч ни при чем. Уж в это поверь.
– Не знаю, как ты его называешь, но это враг. Убежденный и неисправимый. Я бы таких, будь моя воля…
И Арсений увидел близко рыбьи глаза этого человека – они смотрели, не мигая. Этого можно добиться долгой тренировкой, и срабатывает недурно, однако Арсений был не из робкого десятка. Он уже прикинул, что ему грозит, в худшем случае – пошлют на лесоповал мозги проветрить. Рыбу водой не испугать, а крестьянского сына работой. Хуже, если выдворят из страны. Это стали практиковать, как и в начальные годы советской власти, когда целыми пароходами отправляли за границу несогласных.
